Темнело. Ветер стал особенно колюч, и я не могла не признать, что госпожа Джонсон была тысячу раз права, когда велела протопить Школу как следует. У меня не хватило бы духу, у меня были бюджет и расчеты, а у нее — только воля.
Я едва не поскользнулась. Удержалась, но тут же захолодела уже не от ветра, а от ужаса, остановилась и судорожно начала оглядываться. Есть кто-то? Смотрит ли на меня из кустов древнее необъяснимое зло?
Но двор был пуст, только фонарь гонял тени, от этого было жутко, но не настолько животно-страшно. Я запахнула мантию и поспешила в теплицы.
Снадобья варили изредка. Госпожа Коул предпочитала давать рецепты, а не переводить бесценные ингредиенты. В школьной аптечке было лишь то, что могло понадобиться — обезболивающее, кровоостанавливающее, средства от простуды и воспалений. Поэтому госпожа Коул собирала целебные травы и листья, высушивала их и весной, когда открывались дороги, а также поздним летом, перед самым началом учебного года, отправляла с почтовой службой. Ингредиенты продавали через аптеки, а вырученные средства пускали на нужды Школы.
Теплицы отапливались. На них уходило немеряно дров, но нежные растения требовали тепла и высокой влажности. Госпожа Коул расставляла плошки с водой, заботливо протирала листья, следила за поливом, бывало, вставала по ночам, чтобы подбросить в печи дрова. Я не была уверена, что сейчас в последнем была необходимость, и не рассчитывала, что госпожа Коул заметила что-то или кого-то, но она выбрала остаться здесь. Я полагала, что это неспроста.
Теплицы не запирались. Двери прилегали плотно, но на них не было замков, и я вошла, отряхнувшись на пороге. Меня тут же окутало пряным, терпким ароматом, напомнившим мне Анселские Долины на самом юге, где весна приходит рьяно и безудержно, за несколько дней укрывая все вокруг разноцветием и буйством запахов.
— Госпожа Коул?
Я слышала, как она возится в дальнем углу, и пошла туда. Ряды между посадками были идеально чистыми — и это несмотря на то, что девочки приходили в теплицы на дежурство лишь дважды в неделю. Госпожа Коул ухаживала за всем сама.
— Кто здесь? — В ее голосе не было ни намека на испуг. — Мэдисон? Мне надо снять листья калвии, если хочешь, можешь помочь. Возьми перчатки.
— Это я, госпожа Коул. Стефани.
Она оглянулась на меня, как мне показалось, разочарованно. Потом выпрямилась, аккуратно сложила собранные колючие листья на деревянный поднос, покачала головой.
— Не вздумай уговаривать меня переселиться в ваши хоромы.
От запахов у меня начала кружиться голова, но сесть было некуда, и даже опереться я ни на что не могла. Госпожа Коул поняла мое замешательство.