Она помолчала, и мне показалось, мы подумали об одном и том же. О Лэнгли. Я посмотрела на чайник за спиной госпожи Коул — он начинал уже закипать.
— А Арчи кричал о каком-то зле?
— И несло от него — можешь поверить. — Госпожа Коул встала, подошла к своему шкафчику, вытащила заварочный чайничек и принялась колдовать с травами. — Директор человек новый, лучше поверить в любую ересь. Сказал, что мне безопаснее находиться в Школе, пока не выяснят, что к чему. Два вопроса, девочка, кто будет выяснять и что мне угрожает?
Я понятия не имела. Мне никто ничего толком не сказал, но я надеялась, что уйду от госпожи Коул не с пустыми руками. Вернее, не с пустой головой. Мне нужна была информация.
— Арчи рассказал вам, что это за зло?
Госпожа Коул налила кипяток в заварочный чайник, удовлетворенно кивнула, вытерла руки о передник и снова села.
— Я могу только догадываться. Старая байка про повешенного.
Я насторожилась. Про повешенных мне уже говорила госпожа Джонсон, но она ни сказала ни слова о том, что этот Юджин был кем-то большим, чем обозлившимся на сестру и отца человеком.
— Когда-то, — нехотя, словно выдавая мне чью-то тайну, произнесла госпожа Коул, — здесь лютовала некая Вероника. Как и положено, сперва лютовала, потом раскаялась, а может, скрылась в монастыре, чтобы не угодить на плаху. За свои зверства свалила вину на брата. Тот был байстрюк, кто за него стал бы вступаться, Вероника указала на него как на причину всех бед, мужики несчастного на дереве и вздернули.
Версия госпожи Джонсон звучала иначе. Зато история в изложении госпожи Коул объясняла, почему юность Новоявленной деликатно обошли «Жития».
Но кто бы в здравом уме поверил, что призрак Юджина бродит по этим землям?
— Арчи считает, что этот брат и есть зло? — спросила я как можно более невинно. — Вам стоило рассказать это директору, возможно, он не стал бы тогда уговаривать вас переселиться в Школу. Он умный человек… ученый, не думаю, что директором Школы оба Совета прислали бы неуча.
Госпожа Коул засмеялась, встала, вернулась к приготовлению чая. Говорила она, не поворачиваясь ко мне, и у меня сложилось впечатление, что так она скрывает некоторое самодовольство.
— Сущим ведомо, что считает Арчи. А господин Лэнгли — так его, кажется, зовут — имел слишком серьезное выражение лица, чтобы я начала его разубеждать в чем-то. Не мое это дело, в любом случае, и не мои страхи. Вот, держи, девочка, сейчас придаст бодрость, ночью будешь хорошо спать.
Я благодарно кивнула. В теплицах мне стало жарко, но я знала, что это ненадолго. Стоит мне оказаться в Школе, и каждые четверть часа я буду пытаться согреться короткими приступами магии.