Я облизнула губы и изобразила заинтересованность. Насколько умело — неважно.
— Прости, я подумала о другом. Так тебя испугала тень?
— Она меня не испугала, — повторила Трэвис с нажимом. — Я просто никогда такого раньше не видела.
Она посмотрела на Мэдисон с неприязнью, и я не могла понять, чем она вызвана. Трэвис растеряна, может, немного рассержена, но не напугана. Мэдисон демонстративно закатила глаза, не менее картинно вздохнула, но ничего не сказала.
— Что-то огромное и полупрозрачное было подле стен Школы. — Трэвис отвечала как на занятии. — Оно двигалось ровно, не шло, а плыло, и на нем был как будто плащ. И нет, это не было похоже на тень дерева или чью-то мантию, повисшую на ветвях, оно было не живое, но… живое одновременно. Это очень по-дурацки звучит, госпожа Гэйн, и мне жаль, что мы отняли ваше время.
Закончила Трэвис, уже глядя мне в глаза. В ее искренности я сомневаться перестала — почти. Червячок сомнения еще грыз.
— Мэдисон? — я повернулась к ней. — Почему же вы с Торнтон считали, что это важно?
— Легенды так описывают эмпуса, — ответила Мэдисон, тоже смотря на меня прямо и открыто. — Разве нет? Вы об этом не знаете?
Даже это слово я услышала первый раз.
— Легенды описывают много интересных существ, — возразила я, и мне стало понятно, почему так сопротивлялась Трэвис. Когда я училась в интернате, мы любили попугать друг друга разными страшилками, иногда до такой степени, что вся комната не могла уснуть до утра. Но нам и в голову не приходило донимать этими историями преподавателей. — Что такое эмпус?
— Проклятый, — пояснила Мэдисон, а я подумала про Юджина. Кем бы он ни был на самом деле — злобным завистником или оклеветанным беднягой, но не призраком из Нечистого мира точно. — Считается, что эмпус показывает человеку тот лик, которого тот больше всего боится. Эмпусу нет покоя, потому что его тело не предано земле, а не предано оно потому, что нельзя хоронить самоубийц… Кто увидит эмпуса, долго не проживет.
Мэдисон тоже отвечала как на экзамене. Трэвис подергала ее за рукав.
— Хватит, — попросила она. — Ты еще вспомни волколаков и упырей.
— Я бы вспомнила, если бы ты описала нечто, похожее на зверя или дерево, — парировала Мэдисон. — Не говори, что тебе самой не было страшно, иначе ты бы не обратила на это вообще никакого внимания.
— Это выдумки! — Трэвис едва не крикнула, но сдержалась. Где-то в глубине коридора хлопнула дверь, и мы переглянулись.
Кто-то прошаркал по коридору, потом скрипнула дверь. Я определила, что это госпожа Джонсон. Ее шаги и дверь ее комнаты. Кажется. Она жила — единственная из всех нас — одна.