К школе подъехали, когда уже прозвенел звонок на шестой урок. Добрый их охранник Василий Сергеевич, увидав на ступенях поднимавшихся Ирину и доктора Симонова, радостно вскочил из-за своего стола, распахнул дверь:
— Ирина Сергеевна, миленькая вы наша! Ну, как вы?
Пострадавшая улыбнулась:
— Уже хорошо. Гораздо лучше. Только вот доктор, она посмотрела на Андрея, говорит, что придётся немного на больничном побыть.
— Недельки три, — категорично отрезал доктор Симонов.
— Вот и славно, вот и хорошо, — добрейший охранник расцвёл, — отдохнуть тебе, Ириша, надо. А сейчас как раз каникулы начинаются. Посидишь дома, отоспишься и в четвёртой четверти как новенькая будешь. А то всё работа, работа. Совсем вы со Златой себя не жалеете. Хорошо хоть её замуж выдали. Теперь Павел её из школы увозит, не даёт засиживаться совсем уж допоздна. Осталось тебя пристроить — и могу смело уходить на пенсию.
Он повернулся к Симонову, призывая его в союзники. Андрей с готовностью кивнул — надо, надо пристроить — и еле сдержался, чтобы не предложить свою кандидатуру.
Ирина вспыхнула и попыталась отшутиться:
— Василий Сергеевич, ну, какая ж пенсия! У нас же ещё Ангелина одна, Маринка наша опять же, да и Михаил Юрьевич с Георгием Ревазовичем холостые.
Андрей рассматривал свои ботинки, пряча улыбку. Василий Сергеевич махнул рукой:
— Да-а, забыл. Никогда, похоже, мне от вас не уйти!
— Правильно! И не надейтесь даже! Вы теперь к нам надолго! — Ирина помахала ему и направилась к лестнице.
Сначала идти ей было легко. Первые два этажа преодолела почти играючи, тем более, что её необъятную торбу тащил Симонов. К третьему этажу стало ощутимо подташнивать, и закружилась голова. Она старалась идти твёрдо, не хотелось, чтобы Андрей заметил, да и побаивалась, что он её в больницу упечёт.
Чтобы немного отвлечься и справиться с головокружением, она пошарила рукой в кармане и вытянула за хвост резиновую змейку — брелок к ключу от кабинета. На четвёртом этаже раздалось поцокивание каблучков, Ирина задрала голову, чтобы посмотреть, кто это у них там ходит. И тут же всё поплыло перед глазами, появились какие-то чёрные точки, сначала немного, но они множились с огромной скоростью, пока, наконец, совсем не застили свет, и стало тяжело, невыносимо тяжело дышать. Она покачнулась и осела в вовремя подставленные руки доктора Симонова.
Андрей шёл за ней и с тревогой вглядывался в тоненькую спинку. Сначала она резво продвигалась вверх, потом взялась рукой за перила и пошла медленнее. Симонов насторожился и подвинулся ближе. И не зря, на площадке третьего этажа Ирина остановилась на секунду и вдруг стала валиться назад, судорожно цепляясь правой рукой за перила. Он бросил необъятную сумку для переноски слонов и подхватил свою беспокойную пациентку, прижал к себе, повернул, чтобы видеть её лицо: