— Мне-то всё равно. Не трогают — и ладно. У меня-то русская кровь, может, почище, чем у большинства из них. Но не доказывать же это идиотам, которым больше, чем чистотой крови, гордиться нечем. Им папа с мамой не объяснили, что люди должны другим гордиться. И что нормальный русский ну никак фашистом быть не может. Потому что у нормального русского обязательно кто-то из семьи воевал или даже погиб на фронте.
Мне-то повезло. У меня папочка мне всё ещё в детстве популярно объяснил. А до этих оболтусов не донесли. Вот они и маются дурью. И не понимают, что фашисты когда-то тоже с этого начинали. Им сказали, что они особенные по праву рождения, они и поверили. Вместо того, чтобы гордиться культурой, литературой, музыкой, наукой, они кичились цветом волос и глаз. Ни к чему хорошему это не привело. Поэтому я шла себе и шла, внимания на них не обращала. А тут этот ваш… Эдик, да? Ему явно хотелось позадираться, вот он и решил с парнями помахаться. Только силы не рассчитал. Ну, и вышло Бог знает что… Счастье, что вы с другой учительницей вмешались, а то беда была бы!
Злата согласно кивнула: да, счастье, и да, беда…
Алина вдруг замерла, подскочила в ужасе и, молча показав вниз, метнулась на привилегированную половину. Злата, ещё не слыша шагов, схватила тряпку и принялась протирать пыль с листов гигантских откормленных фикусов и монстер, негромко напевая:
— Ты сегодня мне принёс не букет из пышных роз…
— Убираешься? — повариха стояла за спиной и требовательно оглядывала длинный коридор.
— Да, — с усердием обмахивая растения кивнула Злата, — ещё чуть-чуть осталось. Скоро пойду на третий этаж.
— Молодец, если устала — отдохни. И вот сюда, — она указала на дверь жилой части, — не ходи. Там уже убирали.
— Вот и славно! Тогда я, пожалуй, сегодня всё-таки успею помыть коридор третьего этажа, — Злата преданно заглянула в глаза поварихе. Та снисходительно кивнула:
— Ну, давай. Умница ты, девочка. Потом спускайся, я оладушков нажарю. Будешь?
— С удовольствием! Спасибо!
Проверяющая потопталась ещё немного и, тяжело ступая, пошла вниз. Злата покачала головой: так-так, хвалит, улыбается, а не доверяет. Вот ведь, нелегко ей, а забралась на четвёртый этаж с проверкой. Надо быть осторожнее.
Когда шаги стихли внизу, она покашляла, и в дверь высунулось испуганное личико Алины.
— Ну у тебя и слух! — восхищённо покачала головой Злата. — Пойдём-ка теперь на третий этаж. Ты на лестнице сядешь и продолжишь мне рассказывать, а я там помою. Успеешь, если что, убежать?
— Успею. Только разуюсь сейчас, чтобы меня слышно не было.