Следующие дней десять пролетели как в сказке. Каждая минута жизни художника была наполнена ею. Жизель переехала к нему, окончательно и основательно. Иногда казалось, она приросла к его коже, стала логичным продолжением его самого.
Арман исполнил обещание. Он рисовал ее на алых простынях, обнаженную, желанную, доступную. Жизель с удовольствием позировала, наблюдала за его работой, упиваясь процессом сильнее его самого.
В академии они проводили вместе каждую свободную минуту. Как только удавалось остаться вдвоем, они набрасывались друг на друга, как изголодавшиеся звери.
Фабьен так и норовил узнать подробности. Подлавливал художника после пар. Пытался выведать детали. Но Арману вдруг стало неинтересно общение. Зачем тратить драгоценное время на пустой треп, если его можно провести с Жизель.
Не обращал он внимания и на перешептывания коллег за спиной. Да, его отношения со студенткой перестали быть тайной. Об этом знали все. И Арман не раз замечал, как девушки бросают на Жизель косые взгляды.
А один раз даже собственноручно оттягивал Оливию от Жизель. Влюбленная девушка орала как в припадке, выкрикивала проклятия, и норовила выцарапать глаза его возлюбленной.
Драка двух красавиц — стала очередной темой для сплетен. Ректор даже вызывал художника к себе на ковер, и требовал прекратить балаган.
А Арман слушал, и в этот момент думал, как собственноручно будет зализывать раны Жизель. Она в драке вела себя достойно, только защищалась, но не нападала. Смотрела на соперницу жалостливо, ни агрессии, ни ненависти. Несмотря на их отношения, она так и оставалась для него самой большой и непостижимой загадкой.
Ни слова о себе. Словно ничего до него и не было. Словно появилась она только чтобы стать его частью. Но ведь так не бывает. Была же у Жизель жизнь до. И Арман не терял надежды ее узнать.
Вечером после пар, он по обыкновению ждал ее у машины. Возлюбленная появилась, и моментально повислау него на шее, теплая, сладкая, желанная.
— Сегодня езжай без меня. У меня дела, — провела языком по шее, втянула в себя кожу и издала протяжный стон.
— Что за дела? — Арман прижал ее крепче к себе, мысль отпустить даже на короткий промежуток времени, в одночасье выбивала из легких весь кислород.
— Неотложные, моя радость. Если к ночи не вернусь, встретимся в академии, завтра, — и выскользнув из его объятий упорхнула призывно виляя попкой. Арман так и замер, глядя в след точеной фигурке.