— Увы, — развела руками Естатия. — В этом вам может помочь только госпожа Вальвиг.
Без лишних слов начмед открыла магический журнал. Он выглядел призрачным, ненастоящим и открывался лишь при соприкосновении с магией хозяйки.
Естатия касалась страницы — и та превращалась в обычную, бумажную с надписями темной шариковой ручкой.
— Значит так. Есть время на послезавтра вечером. С восьми часов до девяти. Устроит?
— Да! — выдохнула я.
— Если вдруг освободится время пораньше, я вам обязательно сообщу, — пообещала эхри. Я кивнула, поблагодарила и отправилась на учебу…
…В аудитории для практических занятий портальщиков и мироходцев уже собирался народ.
Студенты шушукались и заметно нервничали.
На меня поглядывали уже по-новому. Кто-то — с надеждой, что успокою и принесу хорошие новости, кто-то — с неприкрытой неприязнью и завистью, а кто-то — и с затаенным вопросом. Правда ли все, о чем болтают в кулуарах? Стоит ли бояться или все это лишь глупая паника?
К сожалению, я ничего не могла ответить. Сама не представляла, что нас ожидает.
И также как в коридорах Академии, здесь уже никто не стеснялся обсуждать стражей и даже меня, будто я ничего не слышу и не понимаю.
— Явилась, любимица декана! Ее-то уж точно стражи защитят и уберегут! Тель костьми ляжет! И братцев припашет!
— Да уж, теперь понятно, что наша Феечка в самом выгодном положении.
— Любимая женщина стража! Вон как он на Тибальда в прошлый раз набросился. Ревнует!
— Да хватит вам, трещотки! Не ваше дело! О своих проблемах подумайте!
— Действительно! Забот других нет, что ли? Кроме как чужую личную жизнь обсуждать?
Лэм и Мел радостно замахали мне руками, а Тибальд даже приблизился, встретив у дверей. Ульрис замер посреди аудитории и всем своим видом давал понять, что всякий, кто лишний раз раскроет рот и позволит себе очередную злобную фразу в мой адрес, будет иметь дело и с ним тоже.
Черт побери! Приятно, что у меня есть друзья! Настоящие, верные. А не те, что рядом исключительно потому, что я — помощница декана. Из меркантильных соображений, в надежде на связи.
Грядущая война всех расставляет по местам, как умелый шахматист фигуры на черно-белой доске жизни. Иные пешки за отвагу и честность становятся ферзями, а иные короли и ферзи оказываются, на поверку, пустышками. Я женщина взрослая, сильная и самодостаточная. Плевала я на глупые выпады и общественное мнение. Я — сама себе хозяйка и голова. И ничего дурного я не сделала!
Поэтому я гордо вскинула голову, демонстрируя, что отношусь к пересудам как к метели за окнами. Бушует, свирепствует, угрожающе завывает — и пусть себе. Я — в теплом доме, у камина, с близкими и любимыми существами. И для меня эта метель — лишь повод уединиться с теми, кем дорожу и выпить чашечку горячего шоколада.