— Между прочим, текст Нике я писала, — бурчу обиженно и туплю взгляд.
Да-да-да…
Не могу не согласиться.
Девчонки поднимают планку и к четвёртому курсу им уже будет море по колено. А я что? С первого по второй курс строчки так и отлетали из-под шарика авторучки, а потом. будто законсервировалась.
Отпустили старые проблемы, исчезли детские вопросы про взросление. Меня перестало волновать модное одиночество. Да, я писала в девятнадцать полную чепуху, наивную и глупую, а в двадцать вообще ничего не пишу. Ни хорошего, ни плохого! Ни-че-го.
Потому что меня ничего не волнует. Не влюбляюсь, ни расстаюсь. Боль моя — мои подруги, не больше.
Даже с мамой нет проблем, ну что с неё взять?
Мужчина у неё есть. Хороший, приличный, я его в глаза, правда, не видела, но не беда.
Папа? Был… когда-то. Но так давно, что и не помню. Говорят — пилот. Но я никогда не ощущала его нехватки.
Секс. не волнует, ибо его нет.
Врагов нет. Войны нет.
Не интересуюсь феминизмом, провокационными блогами, политикой, модными течениями. Я в танке!
— Текст писала, вот стихом его и сделай.
— Не идёт. там не то.
— Тогда пиши! Пока не напишешь — не уйдёшь! Всё, баста! Мне такие слабачки не нужны! Вот Нестеров будет про свои глупости писать, поделом. Буду его выставлять во все конкурсы, а ты лесом пойдёшь, зараза! — Сергей Анатольевич обиженно поджимает губы и отворачивается, а я тяжко вздыхаю.
— А Ахмадулина?
— Не будет тебе никакой Ахмадулиной! Своё и точка! — отрезает грозно препод.
— Ну Сергей Анатольевич. — знаю, не красиво, но канючу.
— Если через два недели, — начинает он и делает театральную паузу. — Не будет годного стиха. будет Ахмадулина, но на “СтудОсень” я тебя больше не везу. Баста! Баста! Баста! — И он уходит, оставив меня наедине с чистым листом, на который смотрю, как на врага.
О ком писать?
Ок, о Вампире.
Попробуем о нём…
— Ты в темноте, не дотянуться. И шёпот сразу, и под кожу. я знаю, он пробраться сможет. По жилам в самое. хре-е-ень!
Сижу ещё.
— Ты в темноте, ты в немоте, и шёпот сразу, и под кожу… я знаю, он пробраться сможет, тра-та-та-та не те. Твою ж мать!
Сижу ещё.
— Кладовочный… нет. Твой шёпот сразу и под кожу, я знаю он пробраться сможет. Я знаю, он прижиться сможет, и я бла-бла не смогу.
Господи, какая чушь!
— Твой шёпот сразу и под кожу.
Я знаю, он пробраться сможет.
Я знаю, он прижиться сможет.
Я знаю, что я просто не уйду.
Так, допустим. а дальше?
— Твой запах сразу и по венам. Я знаю он.
Он что? Он Веном? Он каким-то хреном? Он с сеном? Он рисует мелом? Телом. беспределом…
— Так. твой запах сразу и по жилам. Я знаю, сквозь меня прошёл сам. Я знаю, это всё дано нам. И если нет, то я с ума сойду.