— Кайли… — выдыхает Глоствер, но меня уже не остановить.
— Как вы могли?! Что… Что за несправедливость?! — слезы уже льются по щекам, но останавливать их я не в состоянии, — всегда, с первого дня, как я родилась, вы относитесь ко мне, будто я какой-то мусор, просто досадливое приложение к вашей сотруднице… Будто я и права не имела рождаться, и учиться тут! А я… Да, согласна, я сама не подарок… Может, где-то перегибаю палку… Но я не заслуживаю такого отношения! Я не настолько плоха, нет!
— Кайли…
— Ну давайте, скажите, Глоствер! Признайтесь хотя бы сейчас… Вы ведь ненавидите меня просто так, просто за сам факт что я посмела родиться тут… И осесть на вашей шее…
— Кайли! — восклицает ректор, и я, наконец, выдыхаюсь, — это не так! Я не ненавижу тебя… Никогда бы не смогла… Я просто хотела помочь… Уберечь тебя от ошибок твоей матери… Но не смогла.
Глоствер обхватывает свои плечи, и ее глаза стекленеют, будто ей настолько тяжело говорить об этом, что она отстраняется, уходит в себя. Но слов назад не забрать, поэтому я вцепляюсь в них, словно в нечто важное.
— О чем вы?
— Кайли, — качает головой женщина, и моя голова начинает пульсировать, — ты ведь ничего не знаешь… Но я всегда хотела детей. А мне не было дано… Ты же росла прямо на моих глазах. Я видела в тебе всегда кого-то большего, чем простую ученицу. Твоя мама была такой юной, когда пришла ко мне, одна-одинешенька, в положении… Ты думаешь, мне легко было наблюдать за тем, как ей досталось то, чего мне никогда не светит?.. И поэтому мое отношение к тебе всегда было глубже, требовательнее… Мне жаль, что я не сумела показать это по-другому. Наверно, мне и правда не нужно иметь детей. Из меня бы получилась паршивая мать…
Она чуть отводит голову в сторону, невесело хмыкая, а я просто не знаю, что сказать. Лишь пытаюсь сложить в голове все это, но, увы, не выходит.
— Чего… Чего я не знаю?
— Что? — Глоствер словно очухивается ото сна, резко поворачивая голову ко мне.
— Вы сказали, что я ничего не знаю. Это вы о чем?
Глоствер резко выпрямляет спину, одергивая жакет. Затем, воровато озираясь, словно проверяя, были ли другие свидетели ее откровений, быстро возвращает себе обычное выражение лица.
— Забудь, Кайли, это я сама не знаю что сказала.
Она делает шаг назад, и, будто не справившись с эмоциями, все же продолжает.
— Пойми одно, девочка. Мое к тебе отношение — это результат того, что я всеми силами хотела избежать такой судьбы для тебя… Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем.
— Или к счастью, — тихо говорю я.
— Или к счастью, — неожиданно соглашается ректор, и слегка улыбается.