Он устало потирает глаза, и затем смотрит неприкрыто, будто подставляясь передо мной. Мол, вот он я, какой есть — и в твоих руках сейчас ударить по больному.
— Но решил все же не пороть горячку, и связался с твоей мамой.
Что?! Он опять общался с мамой, а она мне об этом ни звука?!
— Лори заверила, что с тобой и ребенком все в порядке, и я решил отложить свой приезд до сегодняшнего дня. Чтобы объясниться лично, и понять, что ты тут надумала…
Он делает шаг навстречу, а я и не думаю отходить. Наоборот, стою, кусая губы, тем самым неосознанно приманивая его ближе. Ну подойди же ко мне… Забери меня всю к себе в руки.
— И меня просто нахрен вывернуло от того, что я увидел.
Чего?!
Я хлопаю ресницами, и за этот полусекундное движение Диеро оказывается ко мне вплотную.
— То есть ты, маленькая вредная Выскочка, решила, будто я просто «слился»?! Так, что ли?!
Глава 35. Кучу нервов спустя я подкину тебе новые тревоги
У Диеро страшный взгляд.
Тогда, когда он смотрит на посторонних, то там спокойствие и уверенность, а иногда проявляется сталь и холод.
Когда он смотрит на меня, то либо «смеется», либо пугает.
И сейчас мне очень некомфортно от того, как он смотрит, пристально и с яростью.
Похоже, мои мысли его действительно задевают, при чем не на поверхности, а там, глубоко под кожей. И мне очень хочется стереть с его лица сомнения во мне, и эту неприкрытую злость.
— Когда мы вдвоем, — вдруг говорит он, не делая никаких переходов между своим взбешенным состоянием и очень тихим тоном, — я не пытаюсь быть тем, кем не являюсь. Я неприкрыт перед тобой, и достаточно недвусмысленно показываю, кто я и чего хочу. Неужели ты все еще ничего не поняла, Кайли?
Не поняла чего? Он не говорит ничего прямо!
Сейчас я лукавлю сама перед собой, и прекрасно понимаю это. Да, он не говорит, но показывает. И если отбросить то, что он пропал на четыре, мать его, дня, то можно сделать вывод… Можно сделать вывод?
— Зачем нужно было расследование? — срывается с моих губ прежде, чем я понимаю, что опять отвечаю вопросом на вопрос, — Глоствер бы не пожаловалась в Отдел, если бы ты сразу во всем признался… То есть… Тебе не в чем «признаваться», но поставить всех в известность можно было и тогда…
— Иногда ты задаешь очень верные вопросы, Выскочка.
Диеро улыбается, прогоняя, наконец, из глаз черноту. Странно, я думала, будет злиться, но, похоже, нет.
Он протягивает руку, и я, не медля, вкладываю в нее свою ладонь. Меня мягко утягивают к партам, усаживают на одну из них, и облокачиваются руками вокруг коленей.
Эта поза настолько раскрыта для нас, и делает нас так близко друг к другу, что мое дыхание срывается. Мне хочется прикасаться к нему, и я могу совсем немного подвинуть голову, чтобы прижаться к его лицу. Понимает ли это Бер?