— А если нет в жизни ничего плохого? — поинтересовался Адриан, протягивая мне цветок, который мне захотелось опустить в чашу. Плохо так думать, но я немного устала от навязчивого внимания.
— Значит, вы счастливый человек, господин Алерод, — улыбнулась я.
— А если я напишу, что хочу избавиться от вас, вы сгорите, когда будут сжигать записки? — спросил рыжий Марко.
Мои губы дрогнули в улыбке.
— Боюсь, что нет.
Проходящий Ланэр отвесил адепту легкую затрещину.
— Ай! — рыжик присел, держась за голову. — Я же пошутил, что сразу драться? Все знают, что истинные ведьмы в огне не горят, — почти обиженно добавил он и получил ещё одну оплеуху, но уже от Адриана. Ребята дружно рассмеялись. Все уже привыкли к вечному недовольству Марко, но так же все знали, что парень говорит не всерьёз, просто у него жизненный образ такой. Ворчливый.
— А вы уже бросили свою записку, господин ректор? — раздался бархатный голос Ланэра, от которого кожа покрывается мурашками, и я ничего не могу поделать.
— Я буду последней, — улыбнулась, показав зажатую между пальцев бумажку.
— Было бы интересно узнать, что там, — Ланэр продолжал улыбаться, но глаза оставались серьёзными с серым налётом грусти. Всё-таки что-то его гнетёт.
— Это узнает только Благородный, — невозмутимо отозвалась я и сильнее сжала записку.
«Хочу избавиться от одиночества…» — всего одно предложение на полоске желтоватой бумаге, которое много значит для меня. Я устала быть одна.
Я поняла это внезапно и с появлением Ланэра в моей жизни, снова стала мечтать о семье и простом человеческом счастье. Вечерами я представляла себя обычной женщиной, не воином, не дроу, просто женщиной. Мне приятно думать о подобном, но понимаю, что никогда не стану такой. Тяжелая жизнь, сражения и запах смерти, покалечили меня…
Ланэр молча бросил свою записку и вернулся к друзьям. К нему сразу подскочила темноволосая Анита: девушка, что-то оживленно говорила, вцепившись в руку парня. Я отвела взгляд, сердито выдохнув.
Когда все записки были собраны, я произнесла торжественную речь и пожелала всем в новом году, богатого урожая и избавления от всех бед. Все похлопали, друг друга поздравили и отправились в торжественный зал, где ребят ждали угощения, танцы и развлечения. Преподаватели кинулись мне помогать перенести собранные подношения и убрать алтарь, как подоспели мои пятикурсники.
— Позвольте? — галантно обратился Бродвик, берясь за край стола.
— Позволяю, — улыбнулась и отошла, беря корзину с едой, но и её забрали.
— Уверен, я справлюсь лучше, — вежливо произнёс Адриан.