Она не хотела замуж за неказистого, смуглого от космических излучений имперца, простого пилота торговой компании. Её выдавали не за человека, а за остатки генетической линии. И теперь чужак раздвинет её бёдра своими грубыми руками, а потом будет слушать её плач…
Вальтер тряхнул головой, пытаясь отогнать так явно прочитанные мысли. Нахмурился: «Я не дотронусь до тебя, если ты не захочешь»!
«Мы должны родить наследника…» — почти прошептала она.
Льдистые глаза заблестели, выступила тонкая плёночка влаги.
Мир стал мутным, и Вальтер понял, что видит себя сейчас её глазами: резкие черты, негустые светлые волосы, острые злые глаза.
«Убийца, — думала она. — У…»
«Почему?»
«Все имперцы — убийцы».
Вальтер тряхнул головой, избавляясь от иллюзии разговора.
Кто так запугал несчастную девочку?
И что это с ним? Почему он не может оторвать взгляд от её лица?
И вдруг вспомнил, холодея: «Арика! Яд!»
Неужели яд начал действовать, и всё, что он видит сейчас, не более чем предсмертный бред?
Он задышал натужно, с усилием, перехватывая контроль над взбесившейся нервной системой. Нет уж, так просто его не возьмёшь. Организм знает действие арики. Он справится.
Старик ждал.
— Чего вы хотите от меня? — спросил Вальтер.
— Ты должен провести эту ночь в гробу рядом с Дядей, — ответил старик. Его губы кривились в нехорошей усмешке.
— Использование некрофагов запрещено законом! — отрезал Вальтер. — Я отправляюсь обратно! Я обещал вам всего лишь…
Изабелла моргнула, и дорожки слёз покатились по её щекам.
— Подумай, от чего отказываешься! — возвысил голос старик. — Кто ты, чтобы не принять великого дара? Ты станешь главой Крайны!
«Что это за Крайна? Старое название Граны?»
— От вашей Крайны несёт мертвечиной! — выкрикнул Вальтер.
Толпа загудела, как готовый взорваться реактор.
— Ты, проклятый имперец! — возопил старик. — Ты недостоин даже стоять рядом с Его гробом! Мерзкий ублюдок, выкидыш предательницы!
Вальтер очень любил бабушку Валерию. Её сухие руки, её мудрость и смешной хохолок немодной причёски — единственное, в чём она хранила традиции Содружества.
Он ощутил гнев, и ему стало легче.
Бабушка говорила когда-то: «Не бойся крика. Легче противостоять тем, кто открыто враждебен тебе».
Теперь он сумел это понять.
Вальтер взглянул на кривящиеся лица «родственников», поморщился и демонстративно зажал пальцами нос.
Старик взвыл. Оскорблённая толпа забурлила.
Надо ли было так откровенно указывать здешней «аристократии» её вонючее место? Как бы не разорвали… Но ведь и бежать некуда. Лучше уж так, чем в гробу!
Вальтер расправил плечи: если смерть — нужно встретить её лицом!