Лори замерла. Она знает. Менялись. По крайней мере два раза точно. Даже три.
Первый — когда она пошла купаться с друзьями и утопила подаренной Сандерой кулон, и ведь не приняла тогда во внимание, почему Ллориан начал смотреть на нее так внимательно. Изучающе.
Дроу понял, что она — нелюдь. Но почему ничего не сказал? Посчитал, что Лори держит свою ипостась в секрете? Как Ноал, который не хотел раскрываться перед адептами?
Но с Ноалом-то все проще. Если бы кто увидел его трансформацию, сразу признал бы броню высшего существа. А она… да и что в ее теле должно еще поменяться, кроме цвета глаз?
Второй раз на нее также изумленно смотрел Алан. В тот самый день, вернее раннее утро, когда она сбежала из особняка, стараясь стереть в памяти случай в купальне киоса. Та тренировка, на которой фреосец призвал магию, дабы проверить ее силы.
И третий раз — в Храме. Выброс магии, которая заставила Артефакт Крови работать… он не мог не разбудить сущность.
И если в первых двух случаях она действительно пребывала на пороге ярости, то в последний… именно аура Святилища, пропитанная такой мощью, что воздух вокруг них вибрировал, помогла пробудиться. Несмотря на ее в общем-то безмятежное состояние.
Так значит, не только гневом можно пробудить себя?
— Мастер Рил, я не понимаю, как взывать к истинной ипостаси.
Рил бросил взгляд за окно, и с сожалением произнес:
— На сегодня занятие окончено. Что касается трансформации… у всех она проходит по-разному, порой нелюдь попадает в ситуацию, вынуждающему его защищаться, порой чувства, которые он испытывает, скорее напоминают взрывной коктейль… но результат один и тот же. Каждый раз. Завтра мы перейдем к практике, а пока у тебя есть возможность обратиться к теории.
— Вы отправляете меня в библиотеку? — Лори даже удивилась, ведь Мастер предпочитал исключительно занятия в тренировочном зале или же на улице, абсолютно далекие от просиживанием за книгами.
Рил кивнул.
— Спроси Таррена про боевую трансформацию… — он помедлил. — В общем. Думаю, тебе будет полезно прочитать про смену ипостаси различных народностей.
Учитель подошел к скинутой на скамейку жилетке и перекинул ее через плечо.
— Но с Ноалом я все равно поговорю.
Лори попыталась скрыть улыбку.
Мастер был единственным, кто не боялся общаться с киосом на равных. Более того, он считал Ноала еще мальчиком, незрелым юнцом, который пытался проказничать. И за эти проказы ему доставалось.
Альморон, который сам определил Рила тому в Наставники, разумеется, был солидарен со способами приструнения зарвавшегося демоненка.