Чернов обрадованно поспешил к ней.
— В таком случае… я всегда ношу с собой необходимые инструменты. Если Вы не будете против… — он выудил из внутреннего кармана шприц и мензурку.
Казалось бы, столь привычные ей вещи, но почему от вида старика, сжимающего острый предмет, бросало в дрожь? Всему виной лихорадочно загоревшиеся глаза или понимание, что этот старик проткнет иглой ее кожу?
— Позволите?
Убедив себя, что все это ради науки, Карина кивнула.
Укол был быстр, чувствовалась сноровка ученого. Если бы не дрогнувшая в конце рука, позволившая нескольким каплям упасть на подол ее платья.
— Какой же я неуклюжий. Прошу прощения.
— Ничего страшного, — Карина зажала рану, в ожидании воззрившись на мужчину.
— Очень интересно, — Чернов поболтал кровь в пробирке, начав рассматривать ее на свет. — Вторая отрицательная?
Карина вздрогнула.
— Как Вы это определили?
— О, юная леди, у меня свои секреты. — Александр улыбнулся. — Но не это примечательно в Вашей крови. Совсем не это… — он убрал пробирку в карман. — Ваша кровь замедляется. Уже сейчас, в стремительном беге по венам. И вы должны чувствовать это. Вскоре голова пойдет кругом, дыхание покажется тяжелым, а сердце, не в силах справиться с нагрузкой в одиночку, остановится.
— Боже, да что Вы говорите?!
— Он просил самую высокую цену. Ведь так? — Чернов отвел взор. — А Вы не захотели торговаться. Как я когда-то. Поэтому сейчас я стою перед Вами, а Вы… жаль. Весьма жаль.
Ее словно обдало холодной водой.
Да гори оно все ярким пламенем!
Развернувшись на каблуках, Карина практически выбежала из кабинета, где явно помешанный старик пугал страшными словами.
Путь преградил Алексей.
— Нужно быть осторожнее с желаниями, Карина.
— Простите, мне пора домой.
— Это очень невежливо с Вашей стороны. Прийти на бал, и не станцевать ни одного танца. — Он не терпящим возражения жестом приобнял ее за талию, выводя на паркет. — К тому же, Вы так хотели этого.
— Что?..
— Сиять на балу в новом платье.
Первые аккорды музыки, как по волшебству, грянули со всех сторон, погружая их в быструю мелодию танца.
Она не хотела танцевать. Стремилась уйти… но тело слушалось лишь жестких горячих пальцев, что сжимали в объятьях.
На очередном па, когда он мог приблизить лицо к ее ушку, Алексей заметил:
— Желать, чтобы все здесь горело — очень кровожадно. Не находите?
Карина отшатнулась, но мужчина держал крепко.
Она не говорила этого вслух! Всего лишь подумала.
— Это была метафора… — в висках начало стучать.
По спине, против воли, потек холодный пот, тогда как быстрые движения не оставляли для мороза никакого шанса.