— Такие суммы редко предлагаются дважды, — ответил я. Я знал, что Габиний, искренне меня любивший, даст мне щедрый кусок со своего стола. Он доверял мне, я был ему почти как родич. И вот сейчас он предлагал мне разделить на двоих тайну, а у этого тоже есть своя цена, даже если кажется, будто бы ее нет.
— Да, — сказал он, наконец. — Антоний, в этом что-то есть. Я высплюсь с этой мыслью, если мне это удастся, и утром мы обсудим поход еще раз.
Но я уже знал, что он согласен, видел характерный блеск в этих узких глазках.
Все вышло так, как я и думал. Очень многие видные люди были против такого похода, но Габиний уже загорелся идеей не только получить десять тысяч талантов, но и дерзостью своей вписать имя Авла Габиния в замечательную историю Рима. Я горячо убеждал всех, кого мог достать, и даже во сне я чаще всего уговаривал кого-нибудь двигаться в египетский поход.
Мои ребята тоже не выказали должного энтузиазма, и я несколько раз выступал перед ними, проповедуя им невиданное приключение.
— Земли Египта — житница цивилизации, разве не хотите вы увидеть колыбель человечества? Когда у нас еще волки по холмам бегали, их фараоны уже спали в своих гробницах. Будет почетно отыметь столь древнюю цивилизацию, тем более, если мы отымеем ее по полной. Посмотрите достопримечательности, сфотографируетесь на фоне пирамидки, жены будут в восторге, шлюхам можно показывать, опять же, мол, где я был. А какой он богатый, этот Египет. Чего там только нет! Сколько денег и подарков вам достанется! Их женщины, между тем, бреют себе лобки.
Как ты понимаешь, это компиляция из нескольких моих речей, которые, в конце концов, благодаря природному любопытству человека, природной жадности и частому повторению возымели эффект.
Вскоре нашелся и повод объявить войну правительнице Беренике. Габиний утверждал, дескать, она покровительствует пиратам, опустошавшим побережья просторных римских владений. Всем было понятно, что это лишь предлог для вторжения, но он был необходим, потому как соблюдалась видимость законности всего предприятия. В Риме молчали. Прямого запрета не поступало, но и одобрения Габиний не получил. Впоследствии, в суде, ему популярно объяснили, что запретить что-либо достаточно лишь один раз, но тогда, ведомый жадностью и жаждой славы, Габиний все время повторял:
— Если бы они были против, то написали бы об этом.
Царь Иудеи, Гиркан, многим нам обязанный, позаботился, о нас, отправив с нами весьма хорошо укомплектованное и опытное войско во главе с Антипатром. Это был умный, красивый, породистый еврей, воплощавший все их добродетели: холодный разум, смелое сердце и стремление угодить, и не имевший их недостатков, таких как вечная и непримиримая непокорность.