Мне искренне противны эти шалавы, какого бы сорта они ни были. Элитные или с трассы, они все одинаковые. Прутся на панель в основном из желания легких бабок. Ленивые тупые суки, ни больше, ни меньше, но иногда приходится пользоваться их услугами. За время работы уж столько повидал жриц любви недоделанных, причем чаще придушенными или закопанными в тихом лесочке. Вот где их конечный пункт, как правило.
Я накрутил на кулак её конский хвост, заставил нагнуться ниже:
— Орать не советую, — и совершил первый удар. Ремень оставил на заднице Сони ровный розовый след. Я ведь не зря попросил у Марты бывалую.
Девка съежилась, но перенесла удар спокойно. Хотя, я в него и не вкладывался, и приехал сюда не трахаться вовсе, мне надо выместить злость, надо снять напряжение. А порка шлюхи — отличный антистресс. За первым ударов последовал второй, уже сильнее. Соня замычала, напряглась всем телом, но сразу видно, не аленький цветочек, привыкшая к грубости. Значит, можно продолжать, можно дать себе немного свободы.
Я старался от души, а перед глазами все это время была Алиска. Ей я никогда не причиню боли, никогда не подниму на нее руку, но как иногда хочется перекинуть засранку через колено и отхлестать по мягкому месту, чтобы не творила чёрт знает что. А если когда и захочу по-настоящему выпороть, то для этого у меня будут вот эти…
За пять минут порки ягодицы девицы алели вьетнамским флагом, сама она вся тряслась, тушь по физиономии растеклась, но какая молодец, ни слова не произнесла.
— Хорошо справилась, а сейчас сядь на колени. Осталось последнее.
Она медленно сползла на пол, села как было велено и уставилась на меня, в глазах её тем временем полыхала злость.
— Ненавидишь меня, да? — усмехнулся и отложил ремень в сторону. — Это хорошо. Ненависть помогает терпеть. А на вопрос можешь не отвечать. С закрытым ртом тебе идёт куда больше.
Дальше я достал член и за какие-то считанные секунды кончил ей на лицо. Пусть ненадолго, но мне полегчало.
— Вот теперь свободна. И передай Марте спасибо.
— Можно в душ? — пробубнила.
— Номер оплачен до полуночи, — глянул на часы, — если успеешь, вперёд.
После чего отправился в машину.
И только сел за руль, как телефон пиликнул сообщением. Это был Панкратов.
«Есть кое-что»
Следом прилетел фрагмент записи с, очевидно, одной из дорожных камер.