— Может, переночуете? — робко спросил Михалыч.
Я был покрыт трудовым потом, на ладонях не менее трудовые мозоли, уверен, никогда в жизни больше на майонез взглянуть не смогу и домой хочу. Да, именно домой ужасно просто. Там то все в порядке. Смою с себя всю грязь, футболку чистую надену, и плюхнусь с сыном на диван, рубиться в какую-нибудь стрелялку.
Сегодня в офис не поеду, даже если успею. Этот вопрос отложу назавтра. Воевать лучше отдохнувшим и с трезвой головой.
Никогда бы не подумала, что детские утренники на меня так влияют. Племянников у меня не было, замужних подружек подружек завались, но с их детьми я не так, чтобы близка была. У Таньки детей нет, если Тотошку не считать. Так что этот мой утренник — первый.
Старшеклассники томились, переминались с ноги на ногу, наверное мечтали о завтрашнем свободном дне. Хотя, у них то ещё экзамены впереди. А вот на мелких смотреть одно удовольствие. Девочки все в бантах, гольфах, юбках в складочку. У мальчишек брюки наглажены, рубашки, и цветы, цветы… первоклассники стихи рассказывают, я стою, моргаю усиленно ибо слезы наворачиваются, чувствую себя дурой. Очень сентиментальной дурой.
— Точно, беременна, — заключила я вслух, забывшись.
Поймала настороженный взгляд соседки. А что вы хотели, жизнь в одиночестве быстро приучает к разговорам с собой, как с единственным собеседником. Ничего, вот рожу малыша и заболтаю его всласть, он даже сбежать не сможет. На этой ноте оптимистично улыбнулась и отыскала взглядом Никитку. Красавец. Жалко, рожать мне придётся тайком. Мне кажется, из Никитки получился бы отличный старший брат.
— Скучища, — сказал Никита, когда линейка закончилась, а разряженная толпа разбилась на маленькие группки. — Теперь хоть каникулы.
— Пошли домой, — строго велела себе я, входя во вкус и все больше чувствуя себя молодой мамой.
Домой меня сразу не отпустили — заставили посетить родительское собрание, что я и сделала с удовольствием — потренируюсь. На нем долго и нудно рассказывали обо всех опасностях, которые подстерегают детей во время каникул. Об ответственности. Заставили расписаться.
— Анжелика Юрьевна? — спросила у меня учительница.
Ревность кольнула в сердце — видимо это и есть мама кукушка. Зовут красиво… я неопределённо улыбнулась. Называться чужим именем не хотелось, но объяснять, что я тут делаю тоже желания не горела. Поэтому расписалась в журнале и торопливо слиняла.
— На автобус! — торжественно велел Никита. — Папы все равно нет, может до конечной и обратно?
Я головой покачала, даже я не знала, в какой конец сей маршрут упирался.