Подал ей руку, помог устроиться позади себя.
— Держись крепче.
Она вцепилась в мою футболку обеими руками. Я не мог её видеть, но готов был поклясться, что она и глаза зажмурила. Это было так странно — осознавать, насколько я хорошо её знаю.
Я тронулся с парковки медленно, осторожно, буквально почувствовав, как Мышка расслабилась, радуясь, что все не так страшно, как ей казалось. И что-то, что обитало внутри меня вот уже двадцать лет, стало подначивать — давай же, напугай её. Это так просто. И скорость мотоцикла начала расти.
— Руслан, хватит, — проорала Мышка в моё ухо.
И обхватила меня обеими руками. Судорожно, крепко. Прижалась своей грудью к моей спине. Хлестал, не щадя, ветер, а от её прикосновений было так горячо. Мне стало настолько хорошо, что было больно. Больно где-то в самой глубине естества, настолько, что эта боль причиняла наслаждение. Хотелось ехать на этом мотоцикле так долго и быстро, насколько это возможно, наслаждаясь каждой мучительной секундой, а потом просто повернуть в стену.
Это было бы эпично. Какая прекрасная, символичная смерть. Которая скрасила бы наши никчемные скучные жизни. Мышка что-то кричала, но перекричать ветер, бьющий в лицо, и мои шальные мысли она не могла. Но нашла более действенный метод — она меня ущипнула. Не в шутку, а по-настоящему, заставив меня вскрикнуть. Вернула, что говорится, с небес на землю. Здание нашей районной больницы уже выплыло из-за поворота. Я въехал во двор и заглушил движок.
— Идиот! — крикнула Мышка и стукнула меня кулаком по шлему. — Если бы умерли, Маринка бы нас убила!
Ах да, Маринка. Её свадьба — веский довод в пользу того, чтобы жить дальше. Эта милая девушка и впрямь достанет из ада, чтобы умертвить ещё раз.
— Спрыгивай, — велел я Мышке.
— Ага, щас, — скривилась она. — Отращу третью ногу.
Вот же. В трамвпункт мне тоже пришлось вносить её на руках, как в дурацкой мелодраме. А там, в длинном стерильном коридоре, усадить на жёсткий стул в самом конце впечатляющей очереди. Мышка вытянула вперёд пострадавшую ногу и поморщилась от боли.
— Нет, Маринка тебя точно убьет, — удовлетворённо заявила она.
— Надеюсь, ты счастлива, — отозвался я.
Мышка хмыкнула и уткнулась в телефон, я сделал то же самое. Я ненавидел очереди, особенно такие, где впереди тебя десять человек, а позади ни одного. Поневоле чувствуешь себя неудачником.
Через сорок шесть минут я внёс Мышку в кабинет. На руках. А ещё через тридцать вынес. На её ноге белела повязка, растяжение. Минимум неделя. До свадьбы девять дней.
— Может, Маринка не узнает? — осторожно начал я.