— Давай укроемся в том здании, — повел меня Тарт к развалинам, обеспокоенно глядя под ноги. — Магия демонов достаточно сильная для того, чтобы чувствовать защитное поле, а у того заброшенного здания оно, как ни странно, сохранилось. И смотри под ноги, Злата. Песок в город занесло ветром, но его скопление смертельно опасно.
Я следовала за демоном, постепенно начиная завывать от внезапного жжения в области колен. Оно появилось так неожиданно, что я сначала не поняла, в чем дело. Здание приближалось, а жжение переросло в такую жгучую боль, что мне приходилось сжимать зубы, чтобы не орать в голос, а лишь приглушенно стонать.
— Я говорил, что нельзя тебе сюда, — огрызнулся демон, подхватывая меня на руки и встряхивая, как мешок с картошкой. — Не стони, раздражает! — рявкнул Тарт, глядя на то, как я глотаю соленые дорожки слез.
«И никакой снисходительности к плачущей девушке!»
На небе двоилось солнце. Казалось, что оно множится и множится, разогревая во мне кровь до состояния каления. Голова горела огнем, в глазах пекло, во рту царила настоящая пустыня. Тарт бесцеремонно скинул меня прямо на пол, как только достиг первого этажа уцелевшего здания. Оно казалось громадным и сохранилось достаточно хорошо, в отличие от других.
Демон освободил меня от тяжелого рюкзака и внимательно осмотрел повреждения на коленях, бесцеремонно завладевая ногами, а мне хотелось напомнить ему, что я — девушка, привыкшая к комфорту, а не подопытный кролик, которого подсунули демону-самоучке. Но Тарт плевал на мое мнение, а я уже ревела в голос, не понимая, откуда берутся слезу и почему же так больно.
— Замолчи! — рявкнул демон, смахивая с глаз длинную черную прядь и читая вслух формулу. Я помнила, как берр Синар говорил на таком же мягком гортанном диалекте, демонстрируя нам элементарное свойство магии целительства.
Сейчас я ненавидела Тарта. За грубость и хамство, за злость и раздражение, за сильные руки, которые доставляли столько боли. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось закричать на кого-то в ответ, а на демона хотелось не только кричать. Я мечтала выбить из него всю спесь и презрительность и, вместе с тем, мечтала, чтобы эти руки обняли и прижали меня к себе, обещая, что боль утихнет, что все непременно пройдет.
— Ты должна замолчать, иначе не подействует, — уже более спокойно произнес Тарт. По лицу юноши струился пот.
Я мгновенно прикусила язык, мечтая провалиться в бессознательное забытье, пока демон колдовал над моими коленями. Благодарность к нему смешивалась с болью и обидой. Слезы комом стояли в горле и душили, мешая сделать глубокий вдох, а мышцы сводило судорогой.