Из-за спины Иваса высунулась Фиана, решительно ухватив его за локоть.
— Если ты тронешь ее…
Но тот только отпихнул фею, та не устояла и опрокинулась через подлокотник кресла, нелепо задрав ноги.
— Отстань, зелень, — проговорил он, не сводя похотливого взгляда с Лины, — у нас тут серьезный разговор.
Лина пришла в ужас. Неужели ей никто не поможет? Неужели в этой ресторации не найдется ни одного создания, которое пошло бы против этого мудака с надменным взглядом и зализанными назад волосами?
Фиана не сдавалась, правда сейчас она больше боролась с креслом, которое оказалось слишком мягким, и встать у нее пока не получается — барахтается, как жук на спине.
— Только попробуй! — пискнула она. — Тебе ректор Дартион брякалки оторвет к лешим! Слышишь! Отстань от нее!
Кресло все еще побеждало фею. Остальные с ленивым любопытством наблюдали, как демон упивается растерянностью и страхом Лины. Она ведь действительно не знает, как себя защитить!
— Пойдем, деточка, — проворковал демон, — уединимся в комнатке. Я знаю укромное местечко.
Лина теряла связь с реальностью. Ее словно одурманили. Эмоции Иваса Абанора пьянили и сбивали с толку. Она уже не понимала, где она, и где он, и это создавало очень тягостное, гнетущее ощущение. Эта патока, тягучая масса его похоти склеивала ее волю, она почти не могла отделить свои желания от его желаний. Фраза «раствориться в другом человеке» внезапно обрела очень вещественные границы. Именно так это и происходит, если ты эмпат.
И это ужасно.
Меньше всего ей хотелось растворяться в демоне.
Да и вообще, растворяться в ком бы то ни было. Все статьи о психологии хором твердят — это плохая затея и путь в никуда.
А уж с Ивасом Абанором в такие игры ей играть хотелось меньше всего.
Она даже не поняла, где нашла силы, чтобы сказать:
— Не приближайся…
Демон даже слегка удивился — Лина почувствовала это по всколыхнувшейся волне патоки, но сдаваться не собирался.
— Почему? — спросил он. — Мы отлично проведем время. Обещаю, тебе понравится.
Блин, надо что-то делать, надо защищаться. Она не хочет идти с ним ни в укромный, ни в какой-то другой уголок. Но почему ей никто, кроме Фианы не пытается помочь? Неужели, они все тоже считают ее… не понятно кем.
И где ректор, когда он так нужен?
Почему все еще не появился? Он разве не должен прийти к ней с утра? Хотя… С чего она вообще решила, что он ее личная нянька? То, что он занимается ее вводом в учебный процесс, вовсе не предполагает, что он трястись над ней будет. Да и вообще, он холодный, как айсберг, на нее ему плевать с высокой колокольни.