Передернувшись всем телом от пришедшей на ум мысли, и в очередной раз попеняв на собственное чересчур богатое воображение, зашагала быстрее. При этом старалась больше смотреть по сторонам, чтобы в голову опять не полезло всякое жуткое.
Довольно узкая деревенская дорога скоро закончилась и перешла в другую, более широкую, на которой без труда разъехалась бы пара телег. Кажется, такие вот наезженные, грунтовые дороги в старину назывались трактами, если я, конечно, ничего не путаю.
Идти по такому вот тракту, несмотря на то, что тот был присыпан снегом и имел явные свидетельства того, что по нему уже довольно долго никто не ездил, оказалось довольно удобно. В отличие от то же проселочной дороги — тракт был значительно ровнее и практически не имел ни ярко выраженных колдобин, ни глубоких ям. А те небольшие, что были, просто засыпало снегом.
Шагая вперед и радуясь тому, что теперь у меня есть теплая одежда, благодаря которой я не мерзла совершенно (несмотря на легкий морозец), внимательно и с затаенной надеждой вглядывалась вперед: а ну как увижу дым!.. Но ничего подобного разглядеть не удавалось. Свидетельств того, что поблизости есть хоть кто-то живой, не имелось никаких. По-прежнему не было видно и птиц, несмотря на то, что я нет-нет, да посматривала на белесые небеса, в попытке разглядеть в них хоть какую-нибудь пернатую живность. И именно это обстоятельство беспокоило больше всего. Если отсутствие людей и зверей еще хоть как-то можно было объяснить, то вот птиц…
"Так, не думать об этом!", — вслух приказала я самой себе и прибавила шагу. — Твоя задача не строить предположения: что тут да как, а идти вперед. Главное найти жилье и людей, а там и все странности прояснятся.
Вот так, то подбадривая саму себя, то ругая за мнительность и глупые страшилки, которые сама же себе и напридумывала, я продвигалась вперед. Остановок почти не делала, а когда сильно уставала, просто замедляла шаг.
Оставаться на длительное время на одном месте, без какого-нибудь укрытия, было как-то страшновато. Я, конечно, понимала, что страх этот иррациональный, потому как укрываться тут было не от кого, но мне все равно было не по себе, а потому, чуть-чуть передохнув, вновь продолжала идти. Двигаться как-то было легче, чем стоять и слушать мертвую тишину. А так я хотя бы слышала хруст снега под своими ногами и собственное дыхание. Была даже мысль, начать что-нибудь напевать себе под нос, но, посомневавшись (а стоит ли), решила пока с этим повременить. Вот когда совсем отчаюсь, или же одиноко станет, вот тогда и буду отвлекать себя песнями.