Архан Вельвет
До своих покоев дошел совершенно не привычном для меня способом — ногами. В голове было много мыслей, и одна радостней другой, но все впечатление от сегодняшнего вечера перечеркивала моя трусость — я боялся сказать Нине, что люблю ее… люблю, как только она ударила меня… ммм… скажем так: «при первой ссоре».
Вспоминая сейчас ее хук справа, не смог сдержать улыбки. С этой девушкой было все не так: она говорила прямо, никогда не боялась быть честной, требуя такого же по отношению к себе. Нина была порывиста, но достаточно мудра, чтобы эту черту своего характера сдерживать, прежде чем обрушить весь шквал заслуженной ярости и продуманного и взвешенного комментария к ней.
Моя любовь была настолько сильна, что эти черты иномирянки воспринимались мною, как нечто прекрасное, особенное, выделяющее ее среди всех.
«Как можно любить взбалмошную девицу, говорящую окружающим то, что приходит ей в голову?» — Спросите вы у меня, и я скажу: «Легко!»
Она же самая лучшая, самая красивая и добрая… и открытая, словно книга, но не для меня…
Сегодня, в ресторане, я не мог отвести от нее глаз. Она открыла для меня новую страницу, показывая новые черты характера. Нина оказалась еще и скромной, стыдливой, неуверенной в себе. Если бы не эмпат, я никогда бы не поверил, что чувства тревоги и непонятного стыда могут транслироваться от моей альфоны!
Такое открытие изменило меня и мои чувства, усилив их троекратно. Теперь мне хотелось не только прикасаться к иномирянке, но и заботиться о ней, оберегать ее от всех невзгод, взглядов, вернуть ей ее твердый внутренний стержень, который почему-то посмел рассыпаться в прах, стоило перенестись в тот дурацкий ресторан.
«Хорошо, что девушка стала собой, как только мы вернулись в общежитие целителей, иначе я вообще бы не смог оставить ее одну, несмотря на неразумность такого порыва».
Войдя в свои покои, выделенные для профессора темнологии ректором МАИКа, лег на диван. У меня завтра с девяти часов начинались занятия, и я не мог увидеться с альфоной до самого обеда, и это до безумия огорчало. А так хотелось увидеть, как она воспримет мой мир… мой и моей семьи… Уверен, что девушка обязательно пойдет на занятия с гарпией, как настоящая подруга, потому что полумеры не для нее.
Нина еще сама не поняла, но она не сможет жить на Земле, как раньше. Динарий, Люциан, Адалина, Ирэн и остальные сестры Мория… в конце концов я — мы все навсегда останемся в ее памяти, чтобы не дать возможности радоваться возращению на родную Землю…
«…а еще — она любит меня!» — Счастье затопило меня, словно маленького ребенка, стоило вспомнить любовь и нежность Нины, когда наши губы соприкоснулись после ее такого молящего взгляда. — «Она меня убивает… она и мой страх…»