— Ну, мать, раз тебе уже всякие неземные чудеса стали средь бела дня казаться, то ты в самом деле шибко состарилась, причём не в хорошую сторону — в детство, что ли, впадаешь!..
— Это я-то старая!.. А ты-то сам в таком случае кто?! Пень замшелый, ведь настолько оглох, что я уже и не помню, когда с тобой спокойно-то разговаривала. Пока аж в самое ухо не закричу, ответа от тебя ждать всё равно, что у моря погоды!..
На том старики и разошлись. Вообще-то они жили душу в душу! Да иначе и быть не могло, ведь поженились по любви. Да какой! Он, едва вернувшись со службы, отбил её у городского парня-ухаря! Словно в благодарность за это, Надежда Ивановна сначала порадовала благоверного дочерью, за ней — сыном, а потом, уже на самом излёте васильковой, ясной молодости — ещё одной девочкой-красавицей, Марией. И хотя каждая копейка, приносимая родителями в дом, давалась с большим трудом, семья жила в относительном достатке. Дети являлись для родителей в семье тем животворным, крепким цементом, благодаря которому даже самые тяжёлые времена, связанные, в первую очередь, с желанием Василия Сергеевича выпить лишнюю рюмку водки, переживались без особых тревог. Но надо, справедливости ради, отдать хозяину дома должное за то, что он никогда во хмелю не скандалил, а поутру больше мучился не глубоким похмельем, а сознанием того, что снова не удержался, хватанул проклятой многовато, больше, чем следовало.
Дети, как окрепшие за лето птицы по осени, встав на трепетные жизненные крылья, разлетались в разные стороны. Старшая дочь, довольно поздно выйдя замуж, переехала к мужу, инженеру по образованию, в Ульяновск. Сын, плотник, слава Богу, нашёл себе жену рядом, в областном центре. Мария, поступив в институт, больше жила в городе, чем дома. Но из посёлка в любой нужный день к ней можно было съездить на рейсовом автобусе, проведать её в студенческом общежитии, привезти всяких гостинцев с поля да с огорода, ведь, что ни говори, а родителям всегда хочется своим чадам подложить в тарелку один-другой кусочек вкусной, с душой приготовленной пищи.
Но вот пришёл черёд и с младшей дочерью расставаться! А легковерно думалось: пять лет учёбы — это же так много! Когда ещё они пролетят! Но всё-таки пролетели, да так быстро, что аж не верится!.. Как же теперь родители, оставшись совсем одни, будут жить? От этого оцепенения вынужденной разлуки становилось ещё горше, ещё больнее на душе. Как будто жизнь вдруг, ни с того ни с сего потеряла всякий смысл... И хотя всё было совсем не так, как же порой бывает трудно смириться с судьбой, чтобы снова жить с ней в согласии...