— Понял! Но можно вопрос?
— Пожалуйста!
— Откуда у вас, Анатолий Петрович, такое глубокое знание агрономии, ведь вы, насколько я знаю, по профессии — строитель?
— Верно говоришь, строитель, причём, как и ты, светлого коммунистического будущего, хотя сам я себя привык и в шутку, и всерьёз называть самым настоящим пожарником!..
— Кем-кем, извините? Не понял!
— Повторяю: пожарником, только борющимся не с обыкновенными лесными пожарами, а с теми, которые возникают, к примеру, как у нас в совхозе, из-за нерадивого хозяйствования! А растениеводство со всеми его проблемами я знаю хорошо потому, что вырос на земле. И если, говорят, норвежцы рождаются с лыжами на ногах, то, следуя этой легенде, обо мне можно смело сказать, что я появился на свет с тяпкой в одной руке, с литовкой — в другой! Вот так-то! До вечера!
И, повернувшись к Марии, нежно сказал:
— Дорогая, надо идти, ведь, хочешь не хочешь, можешь не можешь, но сегодня необходимо не только закончить наши рядки, но, минимум, прополоть еще по одному. Не знаю — почему, но мне кажется, что фундамент моего успешного директорства закладывается именно на этом поле! А раз так, то надо его сделать максимально крепким!
Между тем солнце, вкатившись на самую вершину своей небесной горы, раскалилось до малинового цвета, словно кузнечная поковка, и прогрело воздух настолько, что, вдыхая его, ты чувствовал, как он горячит гортань, печёт голову. Чтобы не получить солнечного удара, Анатолий Петрович, едва опустился между рядками, наломал лебеды и сплел из неё два сплошных венка в виде кепок. Один надел на голову Марии, другой — на себя, и с новой силой начал полоть. В одном месте неосторожно с силой дёрнул огромную, толстенную, твёрдую, как бамбук, лебеду и ахнул, ибо увидел, что держит в руке и вырванный из земли с корнями капустный кустик. Тотчас с огорчением подумал: “Нет ничего глупее, спасая растение, вдруг, пусть нечаянно, но самому убить его!..” — и стал внимательней следить за быстрыми движениями своих рук.
Чем ближе они с женой продвигались на коленках к начальной меже, тем всё упрямей, вместо радости хорошо сделанной работы, в голове у Анатолия Петровича горел вопрос: “А придёт ли завтра столько же, как сегодня, народу?..” И спросил он себя об этом неслучайно, ибо по себе чувствовал, как он, молодой, выносливый, привыкший с детства к тяжкому сельскому труду, и то сильно устал: руки налились свинцом, спина протяжно ныла, в висках гулко стучала кровь. Хотелось прямо в поле лечь между бороздами, чтобы хоть на несколько минут расслабить натруженное тело, дать возможность сердцу унять частый пульс.