И решительно, словно надо было ехать не за тридевять земель, в тридесятое царство, а лишь в областной центр Омск, который за пять лет институтской учёбы стал родным, вошла в тёплый салон. Села на обитое коричневой кожей сиденье у окна и махала своей точёной рукой до тех пор, пока сгорбленные, как бы жалкие до боли в сердце фигуры родных, все уменьшаясь и уменьшаясь, не пропали из виду, смотрела на них грустным взглядом, чувствуя, как горячие слезинки сбегают по щекам... Вскоре, скрывшись в розоватой дымке, перестал быть виден и посёлок хлеборобов и животноводов с красивым названием “Соловьёвка”, где Мария родилась, окончила с отличием школу, откуда, слово жаворонок из гнезда, вылетела для получения желанного высшего образования.
Природа, кроме броской и в то же время нежной красоты, ещё щедро наделила её и проницательным, любознательным умом, желанием в любом стоящем деле докопаться до истины, чего бы ей это ни стоило. Такие редкие качества, скорей всего, присущи талантливым следователям, вообще работникам правоохранительных органов. Да она с юных лет, начитавшись милицейских детективов, и мечтала стать юристом, чтобы работать в прокуратуре, но в советское время поступить в соответствующий институт без предварительной юридической практики было практически невозможно. Вот и пришлось, не теряя времени, как можно скорей получать высшее образование, чтобы в случае выхода замуж, естественно, по любви, быть независимой, самодостаточной. И она решила поступить в сельскохозяйственный институт, тем более что тем самым, только на более высоком уровне и в совсем ином качестве, она смогла бы продолжить дело родителей, всю свою трудовую жизнь посвятивших сельскому хозяйству, отдавших ему не только здоровье, но и тепло беспокойных сердец, что позволяло им даже в самые трудные времена смотреть на жизнь с непоколебимым оптимизмом.
Сразу за посёлком потянулась обширная южно-сибирская степь с колочками — островками белоствольных берёз, шумящих на вольном ветру светло-зелёными лиственными кронами. Вокруг них на одних полях уже вовсю росла изумрудная, густая, словно конская грива, озимь, от обильно выпавшей на рассвете светлой росы переливавшаяся в золотистых тёплых лучах чернёным серебром, а на других, только что вспаханных, переваливаясь с боку на бок, важно расхаживали по вывернутым земляным, суглинистым бурым пластам целыми стаями светло-коричневые сороки с чёрными клювами, с удовольствием кормясь червями и личинками насекомых. Хотя корму на полях было хоть отбавляй, но всё равно, движимые своими драчливыми натурами, они то и дело с картавыми криками, широко расправив крылья, воинственно набрасывались друг на друга, пытаясь отстоять, как им казалась, более “урожайные” места.