— Чем больше временами думаю о репрессиях, тем ближе прихожу к версии, что советские органы хотели одним выстрелом убить двух зайцев... — сказал Маульт Акимович. — Во-первых, действительно выявить всех, как тогда говорили, врагов народа, в интересах других государств предавших родное отечество, то есть ставших работать на их вездесущие разведки. Во-вторых, — что более существенно, — в целях скорейшего развития промышленности, не имея для этого необходимого количества средств, получить дополнительную дармовую рабочую, верней, рабскую силу, которую можно было бы беспрепятственно перебрасывать с одной грандиозной стройки на другую! А то что при этом от недоедания и физического перенапряжения гибли тысячи и тысячи ни в чём не повинных людей, власть не волновало, ибо она считала, что цель оправдывает средства, какими бы бесчеловечными они ни были!
— Ну, Маульт Акимович, а ведь и я пришёл к такому же выводу! — воскликнул Анатолий Петрович. — Надо же! Мы, оказывается, с тобой не только в некотором роде земляки, но ещё порой и одинаково мыслящие люди! Меня это радует, поскольку и в совместной работе по развитию совхоза нам будет легче находить общий язык, а значит, и более эффективно, и быстрее претворять производственные планы в жизнь!
— Я тоже рад! И признателен вам за столь содержательный разговор! — и, поднявшись, довольно улыбаясь, спросил: — Можно идти?..
— Конечно! Как порой ни полезно озадаченно помнить о прошлом, а жить надо настоящим! И мне ещё надо успеть подготовиться к поездке в банк — надеюсь получить так необходимый совхозу кредит, да и другие вопросы, не терпящие отлагательства, хотелось бы решить.
Наступили глубокие сумерки, когда Анатолий Петрович, просмотрев все документы, необходимые для успеха завтрашней поездки, мысленно в деталях представив запланированные встречи, наконец, направился домой. Было то самое летнее время, когда вплоть до рождения рассвета не становится темнее, словно и на суровом Севере, как на Балтике, бывают белые ночи, в которых, почти как днем, видны земные дали и небесная высь. Редкие звёзды хотя и загораются, но их свет совершенно не различим, а они сами кажутся слабо мерцающими угольками в давно прогоревшем костре. Тем не менее, взгляд, как магнитом, тянет к ним, словно где-то в их бесконечно пульсирующем ореоле находится разгадка вечной жизни, исполненной страстной любви и непреходящего чувства духовного полёта, вернее, вдохновения, с которым только и под силу вершить большие дела и делать великие открытия. В такие минуты хочется, забыв все треволнения минувшего дня, предаться самым смелым, устремлённым в далёкое будущее мечтам. И Анатолий Петрович, скорей всего, так бы и поступил, но к сожалению, несмотря на то, что воздух понемногу остывал, было так душно, что уже через несколько минут быстрой ходьбы на лбу его обильно выступила испарина, дышал он с трудом, отрывисто. Пауты и конские слепни вместо того, чтобы понемногу впадать в кратковременную спячку, продолжали носиться, как угорелые, звучно жужжа и грозя кровожадно впиться в открытые части тела. Это могло говорить о том, что воздух настолько наэлектризован, что ближе к ночи жди если не ливень с раскатистыми громами и трескучими молниями, то проливной, хлещущий струями, как плетьми, дождь — уж точно!