— Значит, можно без всяких натяжек сказать, что вы в своём роде кризисный директор? Или я всё же ошибаюсь?
Скорей всего, вы правы! Только я над этим почему-то никогда не задумывался. Просто порученное мне дело старался, во-первых, во что бы то ни стало закончить сполна, во-вторых, извините за нескромность, так, как это прежде никому не удавалось до меня!
— Уж не карьерист ли ты, Анатолий Петрович?
— Ну, конечно же, нет, ибо всеми правдами-неправдами не лезу, внутренне сжигаемый самолюбием, по служебной лестнице вверх, а, словно пожарник с самолёта на парашюте, выбрасываюсь в самую гущу таёжного пожара, где если не победить, значить только одно — умереть! Вы хоть раз воочию зрели, как горит вековая, дремучая тайга?
— К сожалению, нет!
— А мне многократно приходилось не только смотреть на таёжную огневую стихию, но ещё и своими руками противостоять ей! Было это в самом начале моей трудовой деятельности, когда я работал скотником в совхозе “Ленский”. Это такое незабываемое, невероятно суровое событие, что, если вы не против, то я готов рассказать о нём!
Управляющая посмотрела на часы, о чём-то подумала, что-то решила про себя и, по внутренней связи предупредив секретаршу, что она будет некоторое время занята, произнесла не без интереса:
— Знаете, с удовольствием послушаю!
— Так вот, на помощь лесникам, — стал рассказывать Анатолий Петрович, — безуспешно пытавшимся ликвидировать в глухой тайге очаг возгорания, из совхозных рабочих была спешно сформирована бригада, члены которой, в том числе и я, семнадцатилетний паренёк, получили в необходимом количестве и без всяких обычных проволочек, но строго под подпись, на складе лопаты, брезентовые пологи, противогазы, вёдра и вскоре на вертолёте, так сказать, спецрейсом, доставлены были к самому краю вот уже несколько суток бушующего пожара. Там уже вовсю работал бульдозер, по каким-то лесным, потаённым дорогам, а то и вовсе по мелколесью напролом чудом приехавший к месту пожара. Он своим мощным стальным ножом, ломая вековые деревья, вокруг ревущего на ветру, словно нарочно сорвавшегося с небес, огня рыл и рыл, грозно урча, глубокую заградительную траншею. Управлял им молодой, но до того отчаянный тракторист, что иногда смело настолько близко подъезжал к пламени, что даже один раз от упавшей на гусеницу горящей сосны вспыхнул двигатель! Хорошо, что мы, рабочие, были рядом и смогли мигом брезентовыми пологами да землёй сбить с него дико пляшущие языки ревущего, как зверь, красно-золотого огня...
На этом Анатолий Петрович хотел закончить своё памятное повествование, но, видя, с каким вниманием, будто отрешившись от всего остального, слушает его, не перебивая, управляющая банком, решил продолжить: