— Не правда ли, здорово?
— И правда! Зови меня, милый, и впредь так, как тебе нравится!
— Хорошо, родная! Но у меня вдруг возникла мысль, что было бы очень здорово в случае рождения у нас дочки назвать её в честь моей горячо любимой бабушки по материнской линии Верой!
Мария не поспешила согласиться с предложением мужа, ибо она давно уже выбрала имя для будущей дочки и, опустив голову, словно враз ушла глубоко в себя, замолчала. Это не осталось незамеченным Анатолием Петровичем, и он, крепко обняв жену, спросил:
— Обиделась, что я не поинтересовался твоим мнением?! Да?!
— А разве могло быть иначе! Родным детям надо давать имена по обоюдному согласию, ведь никто же нас не гонит, значит, всегда сможем в своём выборе прийти к единому мнению! Или я не права?!
— Права! И прошу за проявленную бестактность извинить! Хотя у меня вдруг созрело предложение... О нём-то я могу сказать?!
— Конечно! Я слушаю!
— Так вот, давай с тобой договоримся насчёт того, что если первенцем будет девочка, то имя ей дам я! А если мальчик, то его назовёшь по своему усмотрению ты! Ну, что ты на это скажешь?!
Мария вновь задумалась, но уже не морща недовольно лоб, не сдвигая в обиде чёрные густые брови к переносице. Её милое лицо озарялось каким-то вдумчивым светом, скорее говорившим, что ей предложение пришлось по душе. Наконец, Мария посмотрела на Анатолия Петровича своим, так нравившимся ему глубоким взглядом с лёгкой грустинкой и вместо того, чтобы ответить, спросила:
— А ты правда хочешь ребёнка?
— Милая, что за вопрос! Да я не просто хочу, а требую как можно скорей обрадовать меня первенцем! И попробуй только затянуть с его рождением!.. — выпалил скороговоркой, словно из ружья, Анатолий Петрович и, увидев, как от его слов обрадовалась Мария, закончил: — Ты даже не представляешь, насколько для меня важно иметь нашего общего с тобой ребёнка, ибо наипервейшая, самая важная задача каждого человека — это посадить и вырастить своё дерево, а лучше несколько! Это необходимо и для того, чтобы креп и расширялся родовой сад, и для того, чтобы наши дети не выросли полными эгоистами, которые, любя только себя, в конце концов, могут стать самыми несчастными людьми!
— В таком случае, я согласна, что имя девочке дашь ты! — очень доброжелательно выслушав мужа, сказала Мария.
24
Когда утром, собравшись в дальнюю дорогу, вышли на улицу, им в глаза ударили золотистые, тёплые снопы солнечных лучей. Кроме вечного светила, на небе не было ни одного, даже самого небольшого облака — от края до края, от конца до конца, которые мог охватить человеческий взгляд, простиралась глубокая, пронзительно чистая лазурь. Воздух, за ночь крепко настоянный на хвое, был терпким и свежим, бодрящим душу настолько, что супругам казалось: весь этот огромный небесный и земной мир создан исключительно для счастья. И люди, как их ни выгораживай, в общем-то неисправимые дураки, поскольку своими руками порой нещадно, без оглядки ломают и ломают его, словно от этого получают неземное удовлетворение... Ох-х!