— Нисколько! Сплетни, которые ты назвала слухами, как любая уличная грязь, повисят да, высохнув, отпадут. Поэтому к ним надо относиться, как к ветру: какой только мусор он не носит, пока не утихнет! Так и горожане почешут грязными языками, да и уймутся! А мы с тобой уподобимся верблюжьему каравану, который, как бы остервенело его моськи ни облаивали, продолжает невозмутимо идти своей дорогой!
— Значит заселяйтесь! Только не смогли бы вы ответить мне на один, извините, совсем не служебный вопрос?
— Не служебный, говоришь! Интересно! Ну что же — задавай!
— А вы на меня не обидитесь, или пуще того — не рассердитесь? — засомневалась, даже жалея, что решилась на вопрос, Мария.
— А вот это я тебе обещать не могу, ибо, сама знаешь, что словами в равной мере можно и казнить, и миловать! Только отступать поздно! Всегда надо сначала всё хорошенько взвесить, обдумать, предусмотреть все последствия, а потом решаться на поступок, каким бы он сложным ни был. Так что я тебя очень внимательно слушаю!
— Хорошо! — заметно осмелев, почти спокойно сказала Мария, но неожиданно сделала глубокую паузу, после которой вдруг спросила: — А где вы жили все последние дни? Не на улице же!
— Где жил?.. Где жил?.. — словно про себя, едва слышно повторил Анатолий Петрович и призадумался. Но через минуту-другую заговорил снова, причём быстро. — Отвечу так: если бы между нами ничего не было, — ты понимаешь, что я вкладываю в эти слова, — то останавливался бы на ночлег там и с той, у кого меня ночь застала бы, как прежде, увы, случалось не раз и не два! Но поскольку жизнь подарила — да-да, именно подарила! — мне встречу с женщиной, которая вдруг стала мне глубоко не безразлична, то я квартировал у старого друга, весьма интересного человека! При случае я тебя с ним обязательно познакомлю! Он, раньше меня получив повышение по службе, переехал в райцентр. Рядом с Щучьим озером, щедро богатым карасями размером с ладонь, получил казённый дом со всеми хозяйственными постройками и приусадебным участком. На нём стал успешно и со знанием сельскохозяйственного дела выращивать в основном картофель, а по мелочовке — овощи: морковь, редису, лук и укроп. Раннюю и позднюю — под засолку — капусту, с которой, лучше меня знаешь, сколько до самого конца осени хлопот, покупал на местном рынке, но чаще — в совхозе.
Год назад, получив должность председателя, переехал в город и я. Но, к сожалению, жильём не был обеспечен, поэтому в срочном порядке на личные сбережения купил дом на улице Окружная, вернее, сруб с крышей. До окончания строительных и отделочных работ друг любезно предложил пожить у него в свободной комнате, где я лишь ночевал, день проведя на службе, а вечер до поздней ночи — на своей стройке: то возводил веранду, то штукатурил комнатные стены и потолки. Однако, как сильно ни уставал, всё же каким-то чудом находил в себе силы на сон грядущий ещё и почитать что-нибудь из классики, иногда даже писать стихи... Конечно, все это давалось нелегко! Но поскольку я по природе своей созидатель, то был очень счастлив видеть результаты своего личного труда. Пусть пока воспользоваться ими в полной мере не удалось, но ведь не только я достигал их, но и они, радуя мастерством душу, озаряя красотой сознание, делали меня вдвойне, а может, втройне богаче в духовном и в физическом плане! Что может быть выше этого? Пожалуй, только одно — непреходящая любовь к женщине, та самая, что во все века является для настоящих мужчин путеводным, животворящим огнём!