– Кто эти люди, которым Пашка задолжал?
– Не знаю, Ксю. Но явно шутки шутить они не привыкли. И камень, брошенный в окно нашей квартиры, об этом прекрасно говорит. Если я не верну деньги, что задолжал Пашка, то рискую не просто потерять время, но и… здоровье, боже упаси…
За столиком виснет гробовая тишина, которую нарушает только стук Ксюшкиных ноготков по деревянной столешнице.
Подруга явно что-то обдумывает, а я и смысла-то в этом особого не вижу.
Согласилась? Согласилась. С положением вещей уже смирилась. Получу заветную цифру с энным количеством нулей на счет и уволюсь, высказав своему большому боссу все напрямую о тех двух годах ада, что пахала на него, как проклятая, не жалея ни сил, ни сна, ни личной жизни. Пахала, а повышение так и не заслужила. Ну, разве что мне оказали честь, позвав в… невесты. Но и тут, думаю, у него выхода особого не было.
Обидно.
Собственно, последней каплей моего терпения стало, когда умница я, с блестящим послужным списком и без единого замечания, прокатилась мимо заветной должности. Зато одна из любовниц Сокольского теперь строит отдел кадров, задирая нос. Я ничем не хуже! Лучше! В тысячи раз, но я ведь с ним не сплю, правильно? Я только могу среди ночи подскакивать по его первому звонку и мчаться через весь город, чтобы поставить своему большому боссу чайник. Утрирую, конечно, но иногда и правда доходило до абсурда.
– Так, – неожиданно хлопает ладошкой по столу подруга и упрямо поджимает губы. Ох, это знакомое выражение непоколебимой решительности на ее лице не сулит ничего хорошего. – Ладно. Допустим. Но почему ты?
–Что, почему я?
–У него целый штат сотрудниц и с десяток любовниц. Почему бы не позвать кого-то из них?!
– Вот давай я наберу его номер, и ты сама у него спросишь! – начинаю злиться, так как и саму раздражает собственное незнание ответов на элементарные вопросы.
– Набирай.
– Ты шутишь?
Однако по лицу Ксю совершенно не похоже, что она шутит. Ох, мне кажется, дай ей волю и все явки с паролями, она бы за эти два года уже с десяток раз побила Сокольского, устав выслушивать мое вечное нытье на его тиранию.
Она вообще, в принципе, по жизни миниатюрный неформальный буксирчик. Ангел в душе, а внешне же совершенно не похожа на типичную девочку в стандартном понимании. Милая, стройная, с такими пронзительными серыми глазищами, что любая бы позавидовала, и я в том числе, со своими скромными зелеными. Но свою нежность и милость прячет за пирсингом и татуировками, любовью к рваным джинсам и косухам. Неприступная для всех, для меня же она подруга до мозга костей. Иногда у меня стойкое ощущение, что Ксюша возомнила себя моей мамочкой. Нет, ну серьезно, у нас разница-то всего в два года, мне двадцать четыре, а ей двадцать шесть, но забота от нее исходит такая, словно ей, как минимум, пятьдесят и она ждет от меня внуков.