— Тебя возбуждают такие игры? — улыбнулся и подмигнул. — Я не против, — он оглядел меня горячим взглядом, — за веревками сходить?
— Слюни-то подбери, — вспыхнула я, буквально чувствуя, как жар заливает щеки. Слишком ярко в воображении возникла картинка с привязанной, обнаженной мной на постели и Виллом с веревками в руках. И к своему ужасу осознала, что картинка весьма и весьма возбуждающа. — Себе перевяжи причинное место, да покрепче.
Вилл лишь посмеялся, но ничего отвечать не стал. Только взгляд у него был таким, словно и он подсмотрел ту самую картинку из моей фантазии. И мне казалось, что он весь вечер смотрел на меня именно так, с пониманием и насмешкой. Это заставляло нервничать.
День четвертый
Тишина и изоляция угнетают. Вилл не пускал меня даже на кухню. И я как неприкаянная целыми днями слонялась по дому. Сидела у камина, наблюдая за языками пламени, которые облизывали поленья, лежала в кровати до ломоты в костях, глядя в потолок, выспалась, кажется, на год вперед, делала зарядку, под бдительным взором муженька, которые тщательно следил за тем, чтобы я не перетруждалась бедненькая. Тьфу! Аж бесило.
— Что там слышно по поводу взрывов? — спросила я вечером, чтобы занять себя хоть чем-то. За окном все укутала ночь в непроглядное темное покрывало.
— Тебя это не касается, — он все дни был чертовски немногословным. А мне уже хотелось поговорить хотя бы с ним. Иначе крышечка была готова съехать от скукотищи.
— Вообще-то, касается. Неужели так сложно сказать?
— Неужели, так сложно засунуть свое дерьмовое упрямство глубоко и надолго, включить голову, сделать то, что необходимо для нас и ребенка, выйти отсюда и узнать все новости?
— впервые за все дни прорвалось раздражение Вилла.
Я уже поверила, что плевать он хотел на происходящие и просто выжидает момент, нисколько не волнуясь о том, что происходило. Но не тут-то было. Оказывается, он просто хорошо держал себя в руках.
— Ты хрен с пальцем-то не сравнивай, — фыркнула я. — Я всего лишь попросила поделиться новостями. Ты каждый вечер с Киром созваниваешься, на улицу выходишь. А меня даже связи лишил. Сволочь!
— Сволочь?! Дорогая моя супруга, а за что же ты меня так яростно ненавидишь? Расскажи мне, сделай одолжение. Все эти годы любопытство гложет. А сейчас, думаю, самое время правду раскрыть. Что же я тебе сделал, в чем перед тобой провинился, что ты ядом исходишь каждый раз, когда я рядом оказываюсь?
Неожиданный вопрос. Мне казалось, что все очевидно. И более того — взаимно. А он так говорил, словно это я вселенское зло, а он несчастный годами от меня страдал.