А потом были письма со скупыми поздравлениями к праздникам и щедрый чек на день рождения. Я ждала, что однажды родная тетушка пригласит меня к себе погостить на время каникул. Ведь они с советником Сюффрен жили здесь же, в столице Лидегории, в респектабельном особняке на Центральной набережной.
К десяти годам я научилась не ждать приглашений и не плакать по ночам.
— Элеонора, собирайся быстрее! — вырвал меня из паутины горьких воспоминаний голос Виктории. — Ты уже десять минут бессмысленно водишь расческой по волосам. А у нас там внизу наряды без присмотра висят, между прочим!
— Боишься, что Корнелия Файнс отыграется на твоем бальном платье за ту выходку в столовой? — зевнула Катрина, прикрыв рот ладошкой. Она выглядела откровенно сонной, наверняка, опять накануне читала допоздна.
Весеннее солнышко заливало нашу комнату в дортуаре Школы изящных манер, одного из лучших учебных заведений столицы. Школа для девушек Сен-Грейс располагалась в роскошном особняке рядом с Королевским парком. Стоило приоткрыть окно, и воздух наполнялся нежными ароматами цветущих деревьев и многоголосьем певчих птиц.
— От этой отвратки можно ожидать чего угодно. Не хочу давать ей ни единого шанса испортить мне этот бал. — Виктория одела белоснежную кружевную пелерину поверх серого форменного платья воспитанницы. — Пошевеливайтесь, девочки! Нужно успеть забрать наши наряды до завтрака.
Дабы не испытывать терпение Виты, я подхватила передник и поспешила к зеркалу, привычно перескочив через скрипучую половицу. Улыбнулась отражению кудрявой шатенки, что бесшумно возникла за моей спиной, помогая зашнуровать платье и завязать фартук красивым бантом.
В этом был плюс совместного проживания в дортуаре. Мы делили комнату на троих и с первого года обучения помогали друг другу с уроками, гардеробом и прическами. Личная прислуга воспитанницам не полагалась, а небрежность во внешнем виде каралась дополнительными дежурствами. Как говорила наша классная дама: «Настоящая леди должна уметь без камеристки собраться и в пир, и в мир».
Мне очень повезло с соседками. С ними я впервые ощутила тепло дружеского общения, растопившее оковы, что защищали мое сердце от холода и отчужденности, царивших в Тотенбур-Хол.
С пепельной блондинкой Катриной Энн Вилбур, дочерью провинциального баронета и судьи крохотного городка Шлосберг, мы сразу нашли общий язык. Обе спокойные и немногословные, мы поначалу считали нашу третью соседку стихийным бедствием. Это спонтанно зарождавшееся в нашей уютной комнатке торнадо звали Виктория Алисия Кэррош, и к нему просто надо было привыкнуть. Младшая дочь сенатора Мартина Кэррош отличалась обманчивой кукольной внешностью, за которой, как за респектабельным фасадом, скрывался проказливый характер и склонность находить приключения буквально на ровном месте. Эти качества невероятным образом сочетались в ней с неугомонным желанием причинять добро и заботиться о нас с Кати.