Изучать комнату совсем не хочется, нет в ней ничего даже мало-мальски интересного. За дверью, как ему кажется, бесшумно сидит Никита, но я слышу порой его горестные вздохи. А за окном… за окном мерцают звезды.
Вдруг вспоминаю, как выглядит дом снаружи. Широкие карнизы, балконы, черепичная крыша разной формы, на разной высоте. Всегда мечтала лежать на крыше такого вот особнячка и любоваться ночным небом. И если я правильно понимаю, где нахожусь, то тут нефиг петь перебраться на небольшой козырек, а с него уже переползти выше.
Надевать грязное нет никакого желания, потому на дело я иду как есть: в безразмерной белой футболке и босиком. Буду изображать местное привидение.
Ну… таков план. На деле получается скорее криворукая мартышка на амфитаминах. Да, свои навыки паркурщика я явно переоценила, о чем догадываюсь после пяти минут болтания на том самом козырьке. Выступы скользкие от прошедшего дождя, а еще все дико холодное — надо было хотя бы кроссовки надеть, не умерла бы. Но отступать поздно.
С горем пополам я таки взбираюсь и на козырек, и на соседнюю «башенку». Верхушка велесовского логова похожа на горную гряду с разнокалиберными пиками, но мне удается отыскать достаточно ровное плато на внушительной высоте и устроиться с удобствами. Жаль, я не прихватила какую-нибудь подстилку, а то заднице теперь мокро и холодно, но металлический блеск звезд завораживает, и вскоре все неприятные ощущения отходят на второй план.
Хотя звезд этих до обидного мало. Говорят, все из-за иллюминации большого города. В той же сибирской глубинке небо словно усыпано бриллиантами, и…
Я замираю от неожиданно яркого воспоминания.
Я раскачиваюсь на качелях, вцепившись руками в толстые цепи, босые ступни щекочет влажная трава, а над головой, далеко-далеко, на черном бархате пульсируют чужие солнца. Их тысячи. Тысячи небесных светлячков, того и гляди застрекочут.
— Варька, быстро спать! — кричит Лиса из неказистого летнего домика, типичного для местных турбаз. — Утром рано в город возвращаться.
Город я не люблю. Он шумный, грязный, путанный. И Байкал покидать не хочется, возле него даже дышится иначе, и…
Я зажмуриваюсь и трясу головой. Чушь какая-то! Какие звезды над Сибирью? Какой Байкал? Я покидала Москву ровно один раз, когда пыталась муштровать детишек в сочинском лагере. И понятия не имею, как выглядит небо где-то еще, а уж Лиса и вовсе не признавала ни одного города, кроме столицы. Так откуда эти проблески?
— Из параллельной вселенной, — бормочу я в никуда. — Сбой в матрице.
Еще один сбой случается в моей голове, когда чуть позже я оглядываюсь в поисках наиболее удачного места для спуска. Как всегда, путь вниз выглядит куда сложнее, а ведь я и наверх еле вскарабкалась. Но дрожащему телу уже все равно как, хоть кубарем, лишь бы поскорее оказаться в тепле. Тело мое вообще зачастую несогласно с порывами души и вывертами разума, вот и сейчас начинает действовать самостоятельно. Пара шагов — и я спрыгиваю на очередной уровень крыши. Цепляются за выступ, свешиваюсь на следующий козырек, но он внезапно оказывается излишне покатым, ну и… я качусь. Безуспешно цепляясь пальцами за черепицу, раздирая голые ноги в кровь. А потом наконец пятки упираются в какой-то выступ, я замираю, распластавшись по крыше Патриком из «Губки Боба», и в тот же миг кто-то хватает меня за запястье.