Закрыв за нами дверь, Буланский тут же забирает у меня плащ и сумку и вместе со своей курткой и портфелем отшвыривает на стол. Потом припечатывает меня к стене и сжимает пальцами челюсть. Теперь я не могу пошевелиться, только испуганно моргаю и смотрю на его широкие плечи, обтянутые тканью дорогого костюма. Мысли в голове путаются, там сплошная каша. Незаслуженное обвинение больно ранит, а близость разъяренного мужчины и его запах возбуждают.
— Быстро признавайся, маленькая дрянь, — шипит босс прямо мне в лицо, так, что меня обдает его жарким мятным дыханием. — Бегаешь сюда, отчитываешься?
— Ты с ума сошел! — я возмущенно дергаюсь. — Ничего подобного! Отпусти, мне больно!
Я еще не видела его таким злым. Мне реально становится страшно.
— Шпионишь в пользу «Арсенала», — Егор сильнее сжимает пальцы на моей челюсти, причиняя боль.
— Ты спятил?! У меня же останутся синяки! — я пытаюсь отодрать его лапу от своего лица, но он прижимает мне плечо локтем, лишая возможности шевелиться, а свободной рукой перехватывает мое правое запястье. — Больно же! Прекрати немедленно!
Оставлять синяки у меня на лице, очевидно, не входит в его планы. Хватка ослабла.
— Совсем с ума сошел!
— Повторяю вопрос: что ты здесь делаешь, черт бы тебя побрал?! Сливаешь информацию?
Какой же умник! Застукал, поймал, напридумывал и теперь бесится из-за своего открытия: его подчиненная тайком работала на конкурентов. Как он себе это представляет? Зачем бы я это делала? Я, между прочим, дорожу своей деловой репутацией.
- Как раз сейчас, когда мы начали работать с «Трейд-сервисом»! «Арсенал» мечтает у нас его отбить. А ты, наверное, твою ж мать, тихонько снабжаешь их данными! — продолжает обвинять Буланский.
Нет, все ясно, сейчас его мозг не снабжается кровью, поэтому директор способен нести только бред. Усиленное кровоснабжение — внизу. Мне в живот упирается член, он уже окаменел и выгнулся бугром в штанине. Понятно, почему мой босс так туго соображает сейчас! Но я и сама не лучше, не знаю что сказать и как защитить себя от несправедливых обвинений.
— Хватит нести всякий бред! — кричу я боссу. — Ты идиот!
Ох, не надо было его обзывать, он и так не в себе… В воскресенье, назвав его придурком, я два раза получила по заднице, и это было довольно ощутимо, рука у него тяжелая.
И точно, услышав оскорбление, Егор вспыхнул еще сильнее, серо-голубые глаза потемнели. Босс вдруг переместил руку с моего подбородка на шею, чуть отодвинулся и резко рванул за воротник блузки. Перламутровые пуговки прыснули веером во все стороны.