Стараюсь говорить спокойно. Нельзя допускать срывов. Нужно думать о ребенке.
— И ты ещё говоришь, чтоб я оставил тебя в покое? Да хрена с два! Тебе нужен должный уход. Тебе и моему ребенку.
— Да с чего ты взял, что он твой, я понять не могу?
— А смысл твоему Игореше врать насчет своего бесплодия? В любом случае сегодня я отвезу тебя в больницу — и мы все узнаем. Даже и не мечтай так просто от меня отвязаться. Поняла?
— А что с Маратом?
Ярослав тут же хмурится и бросает на меня нечитаемый взгляд.
— Он в надежном месте. Это все, что ты должна знать.
Мы замолкаем, думая каждый о своем. У меня ещё много вопросов, но нет сил вступать в дискуссии с этим мужчиной. Задумываюсь. Получается, если допустить, что Игорь сказал правду, то срок уже около трех месяцев. Ни о каком аборте не может идти и речи. Потому что маленькая кроха не виновата в том, при каких обстоятельствах была зачата.
— Ярослав, чего ты этим добьешься? К чему этот цирк? Сразу говорю, никакого аборта не будет.
Он поворачивается ко мне и хмурится.
— Чтоб я этого слова даже не слышал! — зло рявкает он, и я непроизвольно сжимаюсь на сиденье.
— Ярослав Петрович, приехали.
Даже не удивляюсь, когда машина подъезжает к самому навороченному жилому комплексу.
— Пф, — громко фыркаю, — кто б сомневался. Слуга народа.
— Я смотрю, ты за три месяца нехилые такие зубки отрастила.
Внутри все обрывается при одном только упоминании того времени. Я же почти сумела выкинуть все из головы. Смогла переступить. До сих пор не знаю, что произошло в тот день, когда я попала в руки к тем животным. Эти воспоминания надежно спрятаны под печатью памяти и подсознания. Да я особо и не стремлюсь их вытянуть и восстанавливать все до мелочей. Самое главное, что все это позади.
Дверь с моей стороны распахивается, и мне обходительно подает руку сам Гаврилов. Игнорирую. Пусть засунет себе в задницу свои манеры.
Я обязательно от него сбегу. Я не из тех, кто так просто сдается и опускает руки в ожидании чего-то непонятного.
— Даже не думай смотаться, — проникновенный шепот задевает ушную раковину и руки покрываются мурашками, — поймаю и верну!
От его слов внутри все неприятно замирает и обрывается. Снова эти стальные нотки, которые так и вынуждают встать по стойке смирно. Только не дождется! И угрозами своими он только хуже делает!
— Проходи, чувствуй себя как дома.
Его тон снова меняется. Гостеприимно распахиваются двери, и меня совсем не гостеприимно подталкивают вперед.
Все как у любого обеспеченного человека. Огромная жилая площадь. Все обставлено по последнему писку моды, но при этом безжизненно. Окидываю равнодушным взглядом огромную гостиную.