— Что прости? Кудряш, напомни, в чем проявилось моё предательство? — прошу её спокойным голосом, несмотря на то, что внутри меня все кипит от злости.
— Валерия. Лера. Твоя помощница, помнишь её? — произносит дрожащим голосом Альбина. — Я видела сообщения, которые она писала тебе пять лет назад.
— И что дальше? — в голове совершенно пусто.
Я помню Валерию Смирницкую, которая клеилась ко мне с первого рабочего дня, но суть сообщений от неё, хоть убей, вспомнить не могу. Кажется, я уволил её спустя неделю с момента трудоустройства.
Прибавляю скорость и успеваю проскочить на зелёный свет.
— Я не хочу об этом вспоминать, — почти кричит Альбина. — Мне больно даже сейчас, Илья. Потому что… потому что не успели мы похоронить Полину, как ты тут же трахнул свою помощницу!
Она плачет, я слышу. Мне тоже хочется кричать, но я не делаю этого. Сам виноват в том, что не поговорил с ней тогда как следует, не разобрался в причинах её холода ко мне, не смог достучаться и так просто отпустил.
— Я никогда не изменял тебе, Альбина. Никогда, слышишь меня? — перестраиваюсь в правый ряд, останавливаюсь на светофоре и впервые за время нашего напряженного с ней разговора смотрю на её профиль.
Заплаканная, на взводе, почти в истерике. Такая родная, трогательная, несмотря на то, что, кажется, презирает меня.
— Мне хочется тебе верить, но… — я вновь трогаю с места и перевожу взгляд на дорогу.
— Я могу всё объяснить, Альбин, если ты выслушаешь, — кровь во мне закипает до максимальной отметки, но я почти держу себя в руках.
По крайней мере внешне.
— Останови, пожалуйста, машину, — просит Кудряшова.
— Нет, мы не поговорили, — отрицательно мотаю головой. — Я хочу разобраться в ситуации с Лерой с самого начала. В этот раз до конца.
— Мне было достаточно увиденного, Илья, — Альбина находит в сумочке платок и вытирает слёзы. — Останови. Иначе я буду кричать и кусаться и… просто выпрыгну на ходу.
— Я заблокировал двери, так что это бесполезно. Кричи и кусайся сколько влезет.
Она замолкает и отворачивается к окну.
— Твоей матери нужны лекарства. Куда ты меня везёшь? — спрашивает раздраженным тоном.
— Отвезу тебя домой, а потом к ней. Немного подождет.
Мы достаточно быстро и почти молча добираемся до коттеджного посёлка. Все разговоры заканчиваются её закрытостью и нежеланием говорить, а стучать в закрытые двери достаточно сложно. Наверное, нам нужно немного остыть и многое переосмыслить. Глушу мотор у дома с высокой изгородью и снимаю блокировку.
— Я заеду к тебе чуть позже.
— Нет! — почти кричит Кудряшова. — Нет, пожалуйста. Сегодня возвращается Ромка.