— Я буду, да, — закусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться. — На всё готова, Ольга Семеновна, только спасите…
Со стороны голос кажется жалким и слабым, но мне плевать. Я готова землю грызть и стелиться перед каждым, кто может мне хоть немного помочь.
— Эх, Кудряшова, Кудряшова… Чужие жизни спасаешь, а свою не бережешь, — она закрывает папку, поднимается с места и подходит к двери. — Ты главное не нервничай сейчас. Я понимаю, что это сложно, но нужно абстрагироваться и думать только о ребёнке. Не зря же ты столько лет его ждала.
Она выходит из палаты, звонко цокая высокими каблуками и оставляя меня ненадолго одну. Прикрываю глаза, размеренно дышу и выбрасываю из головы ненужные мысли. Не буду думать ни о чем, пока угроза не минует. Вот что важно, а остальное подождет.
Ближе к вечеру приезжает Ромка. Взволнован и расстроен, но виду не подает. Знает, что мне сейчас сложно. Чувствует, что сейчас не время. Несмотря на то, что я вижу в его глазах осуждение, вслух он ничего не произносит. Я и сама корю себя за то, что случилось.
— Не знаю, можно ли тебе еду из ресторана, но я взял салат из креветок и утку по-пекински, — Ромка ставит коробки с едой на прикроватную тумбу и садится рядом.
Несмотря на то, что разговаривать сейчас мне не хочется, я вешаю на лицо слабую улыбку и не прогоняю его. Мне нужны только положительные эмоции, а он может мне их дать.
— Спасибо, Ром, — благодарю его за старания. — Я попробую поесть, но, честно говоря, совершенно не хочется.
— Надо, Аль. Если хочешь, я помогу тебе — покормлю тебя из ложки. Что там ещё надо? В туалет тебя отведу, — Ромки здесь слишком много и его внимание на меня давит.
— Не надо, всё в порядке. У меня постельный режим, но я не парализована — сама смогу.
Дальше пытаюсь говорить с ним на отвлеченные темы, но кроме раздражения ничего не испытываю. Делаю глубокий вдох, прикрываю глаза и не могу понять откуда во мне всё это? Он мой жених, он отец моего ребёнка. Он тоже волнуется и старается, поэтому хочет помочь, а я веду себя как последняя эгоистка и совершенно не ценю его заботы. Надеюсь только, что это временно — гормоны шалят и вскоре всё пройдет.
— Устала? — его ладонь опускается на моё плечо.
— Угу, — отвечаю, не раскрывая глаз. — Ты иди, а я немного посплю.
— Точно? — с недоверием переспрашивает мой жених. — Я тогда утром заеду и что-нибудь ещё привезу.
— Точно, Ром. Просто оставь меня одну, ладно?
Он понимающе кивает, целует меня на прощание в губы и медленными шагами выходит из палаты. После его ухода мне становится легче. Уснуть не получается, поэтому я безмолвно пялюсь в потолок до тех пор, пока не приносят капельницу.