— С прической тоже помочь? — голос совсем севший, а сердце замедляется в ритме, мощным толчком выталкивает кровь.
— Если вам не сложно… — ее голос тоже почему-то сипит, кожа покрывается мурашками, как только касаюсь пальцами ее затылка. Сколько там шпилек и невидимок в волосах? Двадцать? Или сто? Я смогу это испытание пройти достойно, выйду из комнаты, а там катись все к черту.
Волосы водопадом падают на спину Ани, мне удается незаметно пропустить несколько прядей сквозь пальцы. Шелк. И вкусно пахнут. А еще нужно валить отсюда, пока я в состоянии двинуться с места.
— Спокойно ночи, Аня.
— Спокойной ночи, Никита.
Аня
— Ты рано проснулась.
Вздрагиваю, оглядываюсь через плечо. Никита сдержанно мне улыбается, застегивает рукава на рубашке. Предупреждение о том, что он на следующую ночь будет спать со мной в одной кровати, осталось всего лишь предупреждением. Никита не заходил в спальню без предварительного стука, не поднимал тему о том, что муж и жена должны спать вместе. Мы завтракали, обсуждали бытовые вопросы, старались избегать лишних прикосновений и долгих взглядов. Слишком все призрачно, тонко, непонятно. Вроде тянешься к этому человеку, смотришь в его глаза, видишь такой же интерес, как у тебя, но есть «но». И вот это «но» тормозит в самом начале пути. Мы не сумели использовать день так, как намекала Полина Сергеевна. Я проводила время за книгами, в интернете. Никита прикрывался работой. Правда, вечером вышли прогуляться. Молча, рядом, украдкой поглядывая друг на друга.
Я думала, что с возвращением сына Никита будет ночевать в спальне. Наверное, он так и планировал. Проблема возникла там, где в принципе и ожидалось. Паша не отпускал с приездом от себя отца.
— Я беспокойно спала. Голова болела.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Сейчас все нормально. Ты будешь чай или кофе?
— Кофе.
— А Паша что будет? Я приготовила сырники, омлет, кашу. Как-то упустила момент спросить тебя об этом, — выкладываю на блюдо все сырники, с улыбкой ставлю на стол. Сразу возвращаюсь к плите, наливаю кипяток из чайника в чашку, куда уже насыпала растворимый кофе. Я волнуюсь. Волнуюсь из-за Паши. Он вчера что-то буркнул себе под нос и спрятался в своей комнате. Ужинать отказался, Никита не настаивал. Думаю, что он сам еще до конца не знает, как вести себя с сыном.
— Доброе утро, — на кухне появляется недовольный Паша, усаживается на стул возле окна. На нем уже школьная форма.
— Доброе утром, Паша. Что ты будешь? Я приготовила сырники, омлет, сварила кашу. Что ты обычно по утрам ешь?
— Шоколадные шарики с молоком и какао, а чай я не пью, — демонстративно отодвигает чашку с заваренным чаем, скрещивает руки на груди. Никита перестает жевать, несколько секунд в упор смотрит на сына. Я растеряно перевожу взгляд с Паши на мужа и не знаю, что сказать.