Слишком много всего — больного и резкого. Как будто хирург забыл во мне скальпель, и острый инструмент свободно передвигается внутри, рассекая плоть.
В клинике я испытал невероятный вихрь эмоций. Чувство единения пронизывало насквозь, пока сжимал в объятиях плачущую Алёну.
Казалось, что её судорожно сжатые пальцы и доверчиво прижатое лицо к моей груди — это есть шаг вперёд. Ко мне.
На деле — ни хрена подобного.
Я зарулил в один из баров. Бармен хлопнул по стойке, приветливо улыбаясь мне.
Он узнал меня. Меня знали в лицо во многих пабах, барах и клубах, по которым я куролесил вместе с Миланой или без неё, но надеясь пересечься со стервой.
Помнится, что и познакомился я с ней так же. Повёлся на линию спину и низкий вырез на платье, почти до самой задницы.
Хотел снять девушку на одну ночь.
Милане хотелось того же — развлечься. Без лишних расшаркиваний, долгих ухаживаний и громких слов. Выпивка, клуб, отель. Утро, встреченное вместе.
Потом внезапно оказалось, что она из неплохой семьи, просто любит развлекаться. Несколько общих тем и понятные нам обоим шутки…
Я начал с ней встречаться.
С Милой всегда было ярко и шумно, как в разгар карнавала.
Не помню, с чего я решил, что она должна стать моей невестой. Кажется, после бурного секса она однажды пошутила, что после такого я просто обязан на ней жениться.
Милана умела дёргать за ниточки, намекая, шутя и делая так, что я сам предлагал то, чего хотелось ей самой.
Она отучилась в театральном, мечтала стать звездой экрана, не брезговала добиваться желаемого всеми доступными способами.
Перебираю в памяти, сколько дорогих побрякушек и подарков она выцыганила из меня.
Каждая ссора и бурное примирение оплачивалось мной. Щедрой монетой и дорогостоящими презентами.
Всего на мгновение ставлю Милу в нынешнее положение Алёны и смеюсь — я уже был бы ободран, как липка.
Внезапно меня передёргнуло от гадливого ощущения, возникшего внутри.
Сравнивать Милу и Алёну так глупо. Они совсем разные. Мила — это самка богомола в противовес моей нежной и хрупкой Бабочке.
Милана хорошо умела играть, загоралась, как спичка, но так же быстро остывала ко всему. Быстро она остыла и к роли верной невесты.
Я не привык к поражениям. Не привык, чтобы меня посылали открытым тестом пройтись на хуй. С чего-то я решил, что нужно во что бы то ни стало удержать эту дрянь. Любой ценой.
И всё пошло по наклонной.
Я только опускался ниже и ниже. Милана словно нарочно показывала, что у топкой грязи не бывает дна и можно нырнуть глубже…
Не хотелось бы сейчас проигрывать в голове пошловатые мелодии из прошлого, записанные на пластинках памяти.