Искать его долго не пришлось: он сам вышел из своей комнаты, немного покачиваясь и пару раз чуть ли не падая. При этом он довольно ухмылялся.
— Ну что, привет, доченька, — произнес он, а меня замутило от его тона и да, от своей глупости. Боже, какая я наивная… Я ведь поверила, я поверила, что он…
— Здравствуй, отец, — мой голос звучал глухо, надтреснуто. Кажется, во мне разбилась вера в людей.
— Вижу, хахаля нашла? — пьяный взгляд отца прошелся по мне от ног до головы. — Ну хоть одел, а то стыдно было бы перед соседями.
Я отшатнулась словно от пощёчины. Хотя… Его слова били больнее, так, что горела от полученных ран душа, а я себя почувствовала ничтожеством. Отвратительной, ненужной. Шлюхой, которая ради шмоток и…
Рюкзак выскользнул из рук, упал на грязный, немытый Бог знает сколько пол. Купленный на не мои деньги рюкзак.
— Ты меня обманул… Все меня обманули… — слезы начали душить меня, и я задыхаюсь. Больно, горько и опять больно. Какая же я наивная… Глупая дурочка, которая думала, что нужна кому-нибудь.
— Не реви, лучше убери тут, — он неуклюже махнул рукой. — Нашлась тут серти… сенти… неженка. И иди еще к Палычу и принеси мне самую лучшую бутылку коньяка. Буду праздрз… тьфу ты… праздр… отмечать возвращение блудной дочери! Надеюсь, твой ебарь подкинул тебе денег?
Почему он так со мной? Что я сделала?
— Я не останусь здесь, — вытерла слезы с лица и подняла рюкзак. — Я уйду.
Но он не дал мне сделать и шагу — рывком приблизился ко мне, схватил за запястье, сильно сжал его, отчего из глаз брызнули слезы.
— И куда? Куда ты пойдешь, маленькая шлюха? — выплюнул сквозь зубы.
— Подальше от тебя! — прошипела я, пытаясь выбраться из его тисков.
Отец, сжимая еще сильнее мою кисть, встряхнул меня, вынуждая выпрямиться и посмотреть ему в глаза. Меня чуть ли не затошнило от запаха из его рта, когда он начал зло говорить:
— Кто тебе поможет, а? Твой ненаглядный Ромочка? Так отпели его сегодня, все. А никто другой и не отвезет тебя на вокзал.
Рома? Он был моим единственным другом… В тот день отвозил меня до станции именно Ромка. Украл у родителей ключи от машины, вытащил из банки свои накопленные деньги мне на билет, довез и попросил взамен всего лишь поцелуй и обещание, что я вернусь. А теперь…
Я почувствовала себя поломанной куклой. Лишь куклой, ведь внутри меня теперь пустота и нечем ее заполнить. И некем тоже. Теперь я точно одна.
— Хватит, пожалуйста, хватит! — простонала я. Я не могу больше его слушать, не могу здесь находиться и любить его тоже не могу. Вот он, край, где заканчивается любовь ребенка к родителю.