— Можно? — я указала на фото.
— Да, конечно, — разрешила пожилая женщина, дождавшись кивка от мужа. Тот обхватил руками чашку с чаем и тоже внимательно смотрел, но на меня. Они с женой определенно что-то знали, но ждали, пока я сама поймаю ускользающую мысль за хвост. Однако я уже сходила с ума от неосведомленности.
— Спасибо, — осторожно взяла карточку. Светловолосый мальчик смеется. Так задорно, что вместе с ним словно радуется весь мир.
Светловолосый, синеглазый…
Действуя по наитию, перевернула снимок…
Размашистым почерком, в котором я распознала до боли знакомый почерк мамы, было выведено "Алешик, 1 год".
Мой мир упал со всей дури в бездну, разбился на сотни осколков и… все. Такое чувство, что ударили с размаху по затылку, отчего в глазах потемнело и заплясали искрящиеся звезды.
А разбившиеся осколки, царапая меня изнутри, собрались в уродливую мозаику. Она кривая, неправильная и просто не может быть реальной… но она самая настоящая сейчас. Вся моя жизнь оказалась ложью. Я сама большая ложь. Человек без ничего. В этот момент я даже сомневаюсь, существую ли я.
Я беспомощно хватаюсь за ту иллюзию, с которой жила двадцать лет, но она ускользает, а я утопаю в мерзкой луже правды без права сделать последний вдох.
У всего есть начало. Соединяющая искусную салфетку нить. Если ее дернуть, кружево рассыпается бесполезным шелком.
У всего есть последовательность. А моя жизнь до этого дня являлась немым кино с перепутанными и выдранными "с мясом" кадрами.
У меня нет детских снимков, у меня не было нормальной семьи, у меня ничего не было, кроме осознания, что я — нелюбимый ребёнок. Только мама любила меня — скупо, тихо, без нежности и порывистых объятий и случайных объятий, а делом. Когда тайно от отца собирала мне деньги, покупала вещи, до ночи засиживалась и шила вещи на продажу, чтобы заработать денег для меня. Папа на мои расходы не давал ни копейки… И папа ли мне он?
Нет. Нет. Нет. Нет…
— Викуша? — теплая ладонь коснулась плеча, тем самым выдергивая меня из размышлений.
— Мне нечем дышать… — прошептала я, поднимаясь, но не выпуская из пальцев фото.
Есть еще кое-что…
Алексей Калинин, Алеша… Разговор Насти с мужем на приеме, украденный ребенок, ее надежды, что…
О, Господи!
Я выскочила на крыльцо, тяжело вдыхая обжигающий холодом легкие кислород. Правда не принесла мне облегчения, лишь сильнее запутала в сетях, которые плел тот, кого я считала родителем. Он выкрал меня и оставил своего сына, потратил столько лет, выжидал… Зачем?
Теперь я не могла уйти без информации. Зачем мужчина разрушил жизнь матери, мою? Какой была его цель? И какая же цена у нашего несчастья?