Мужчина сам опередил меня. Побудила его выдать свою тайну моя вынужденная «врачебная деятельность», как он назвал мою деятельность во время нападения. Помогая раненым, я не учла одного, самого главного – того, что настоящая Сесилия могла и не знать об элементарных способах помощи пострадавшим. Она могла бояться крови или брезговать простыми людьми. Быть неженкой. Мало ли, что ещё чего.
Правда, во времена средневекового невежества благородные леди были обучены многим вещам, чтобы могли вести хозяйство: читать, писать, варить мыло, печь хлеб, разбираться в лекарственных травах, избавляться от паразитов и принимать у себя огромное количество гостей. Оставалось надеяться, что хозяйка тела тоже не избежала этой участи и прошла необходимый курс обучения.
Обо мне гудел весь клан. Кто-то очень болтливый донёс до народа, что моё упрямство и настойчивость спасли этим людям жизни.
На момент нападения Митри не было в замке. Он уезжал в соседний клан, чтобы принять роды у жены лэрда. И то, что он услышал, когда вернулся, совершенно ему не понравилось. И понятно, почему.
В первый же момент, когда ему удалось остаться со мной наедине, он высказал всё, что обо мне думает, и поинтересовался: как я собираюсь объяснить такой всплеск знаний и активности у молодой, инфантильной, нелюдимой девочки.
«Как на минном поле, ей богу. Шаг в сторону – и неминуемо взлетишь на воздух. Перейти поле надо и, желательно, целой и невредимой, – нервничала я. – Не буду оправдываться. Пусть допрашивает. Главное – не спалиться. Вопросом на вопрос надо отвечать. Вывести его из себя», – с предвкушением усмехнулась я.
– Не играй с лэрдом. Он опасен и очень умён, – предупредил меня Митри. Я уныло вздохнула.
– Вы уже говорили, что он не глуп. Я запомнила.
«Жаль, что этот красавчик жену не любил. Влюблённым мужчиной манипулировать легче», – от своих циничных мыслей стало противно. Но то, что он красавчик, это правда.
Понаблюдав за сменой выражений на моём лице, лекарь только вздохнул и покачал головой.
– Сложно с вами, – сказал он. – Даже в моё просвещённое время женщины не были такими безрассудными. Тем более, молодые девочки.
– Всё изменилось. И я не думаю, что в худшую сторону.
– Найти общий язык трудно. Почти невозможно, – сокрушался мужчина.
– С кем? – я сделала вид, что не поняла его.
– С современными женщинами, естественно, – возмущённо вскрикнул он. – С местными намного легче. Они не эмансипированы, не знают, что такое феминизм. Послушны, если и нет, то страх быть наказанной или осуждённой окружающими удерживает их в рамках общепринятых устоев. Не позволяет совершать необдуманные поступки и заставляет держать язык за зубами.