Или твой благоверный будет тебе изменять уже открыто, не стесняясь. А так – делаешь вид, что всё нормально, и сохраняется видимость благополучия. Мужчина борется за полигамию, требуя от женщины верность по гроб, в который её благополучно сам загоняет.
С другой стороны, Анабель была очень красивой женщиной. Недалёкой, но очень нежной. Мало кто устоял бы из самцов.
Поэтому я старалась её не замечать, как и она меня. Об остальном я позабочусь, когда приедет Роб. Меня не привлекает любовный треугольник. Тем более, что с моей стороны чувством и не пахнет. А муж, видимо, резко заинтересовался моей персоной. Это мне на руку. Если мне суждено здесь остаться в качестве жены этого человека, я буду подстраивать эту жизнь под себя.
Единственный раз мне пришлось указать ей на место. В первый же наш совместный ужин за столом Анабель села на мой стул. Вернее, место жены лэрда – справа от хозяина. Его стул пустовал, но это не имело значения. Я обязана была стать настоящей хозяйкой замка и этих людей, если не хочу сгинуть тенью.
– Анабель, ты ошиблась местом, – громко сказала я.
В зале повисла оглушительная тишина. Блондинка вздрогнула, но не сдвинулась с места.
– Леди Сесилия!
Вездесущий Логан. Кто же ещё должен улаживать конфликты? Я не собиралась устраивать сцену. Но и указывать себе никому не позволю.
– Не сейчас, Логан, – отрезала я.
И почему у меня такой нежный голосок? Хотелось выматериться жутким басом или истерически завизжать, чтобы эта клуша смогла понять, что она здесь всего лишь грелка мужа. О, как! Боже, я деградирую. Скоро от измученной торговки с базара не отличишь. Понимаю, почему у них нервный тик начинается и желание убивать, когда видят покупателей.
– Я всегда здесь сидела, – тихо сказала Анабель. Чувствует, что не права, но сдаваться не хочет.
– Когда меня похоронят, я не буду против любой другой женщины на этом месте. Но я пока жива, – негромко, но твёрдо отчитала я эту блондинку.
Анабель встала и пересела на два стула дальше. Покинуть зал ей не позволила злость. Это было видно по её покрасневшему лицу и наряжённой жилке, что вскочила на лбу.
Я села на отвоёванный стул, выпила залпом молоко, что мне исправно давали после приказа лэрда, поднялась, пожелала всем приятного аппетита, доброй ночи и ушла.
В своей комнате, распахнув окно, я долго вдыхала морозный воздух, пока не продрогла, пытаясь успокоиться.
Пришедшая в комнату няня ужаснулась действиям непутёвой подопечной, уложила меня в постель и разожгла пожарче огонь.
На следующий день подслушала, как она говорила Энни, что я очень изменилась после болезни. Надо почаще навещать отца Мартина, а то ещё своими добрыми намерениями и жалобами она загонит меня на костёр.