— Катя. Зайдите ко мне в кабинет.
Его невозмутимый голос бил меня кнутом. Мышка, которой вздумалось сыграть с кошкой! Игры закончились, Стрельцова. Я понимала это по его потемневшему взгляду. И бежать было некуда.
Я шла в его кабинет, как девственница на заклание. Неужели, правда? Неужели он сейчас сделает это? Да нет же, нет. Не может быть. Отчитает, наорет. Уволит по статье. Интересно, мужчина может подавать жалобу на сексуальное домогательство? Мамочка! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?..
А потом он запер дверь. Вспомнил нашу легенду. И подошел ко мне вплотную. По телу прокатилась волна дрожи, меня колотило от бури эмоций. Страх, стыд, злость, обида… И свинцовая тяжесть внизу живота.
В голове рефреном звучали мои собственные слова о том, как мы якобы занимались сексом в этом самом кабинете… Я думала, что потеряю сознание, ноги слабели, сердце бешено трепыхалось в горле.
Если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру…
Олег снял очки, заглянул мне в глаза и взял мое лицо в свои руки, не давая отвернуться.
— Ты можешь сказать «нет», Катя. Это последняя возможность. Тогда ты выйдешь отсюда, и больше я к тебе не прикоснусь. Но если ты скажешь «да», остановиться я не смогу.
Неужели он не слышит, как стучит мое сердце? Неужели не чувствует, как раскалилась моя кожа? Эта лихорадка будет похлеще гриппа, и здесь понадобится другое лекарство….
— Да… — выдохнула я.
— Ты уверена?
— Да, черт тебя…
Договорить мне не удалось.
Он поцеловал меня, и едва наши губы соприкоснулись, Вселенная перестала существовать. Кабинет, высотка, город…. Все растворилось в невесомости. Исчезло время, пространство то расширялось, то сужалось, будто мы оказались в центре гигантского смерча.
Олег жадно прижимал меня к себе, мял, хватал, и мне всего было мало. Разве нельзя стать еще ближе? Разве нельзя срастись в единое целое?
Будто издалека я услышала, как треснула юбка, как полетели на пол бумаги, ручки, клавиатура… Олег приподнял меня, и я ощутила под собой гладкую твердость стола… Все как, я рассказала тогда.
Он даже не стал снимать с меня трусики, просто сдвинул их в сторону. Звякнула пряжка ремня, отлетели пуговицы с моей блузки. Он отстранился на мгновение — и вошел. И я рассыпалась на мириады крошечных искр.
Все случилось быстро, неистово, страстно. Я едва успевала дышать, впивалась пальцами в его плечи. И потом еще долго не могла утихомирить взбесившийся пульс.
Тишина обрушилась на нас, и вместе со здравым смыслом пробудилось чувство вины. Я замерла, не зная, что делать дальше. Боялась пошевелиться, спугнуть расслабленное безмолвие. А что, если Олег придет в себя, наденет очки и посмотрит на меня презрительно, как на последнюю дешевку? Что, если удовлетворив его, я перестану быть интересной? Разгаданным кроссвордам ведь место в помойке…