Всё равно поколебать земную твердь волны были не в силах.
«Наверное, вот так и мы, – подумалось вдруг травнику, – куда-то движемся, чего-то добиваемся, сражаемся и гибнем под пальцами богов, драконов… или же просто – других людей. А если так, тогда какая разница, кто двигает фигурки на доске?»
Доска – эльфийский Квэндум, АэнАрда не давала травнику покоя, волновала его всё больше и больше. Конец игры неотвратимо приближался, и всё чаще Жугу одолевали мысли, что же будет… что же будет… после. Ответа будущее не давало. И вот сейчас он вновь бежал толпы, чтобы подумать в одиночестве и попытаться мысленно проникнуть в прошлое, чтоб выяснить, как началась и шла игра.
Играл дракон. Играл во сне, и секретом это уже не было. Но травника сейчас тревожило другое: когда два корабля варягов – две игровых ладьи сошлись в бою, дракон не спал. И тем не менее…
Тем не менее, даже тогда игра продолжалась.
Почему?
Какую лавину стронули мальчишка и дракон?
Ответа не было.
Жуга поймал себя на мысли, что всё ещё считает Тила мальчишкой. В какой-то мере так оно и было, и плевать на то, что эльфу было четверть века. Тил был мальчишкой в другом смысле – ребёнок действует и думает иначе, нежели взрослый. Не головой, но всё равно иначе. Руками, ногами… Чем угодно, но не тем что между ног. И дерзость у мальчишки тоже иная – выпендрёжная, отчасти показная. Он не способен трезво оценить опасность, но способен отступить, если не прав. Или позвать на помощь. Ему не свойственна тупая гордость, но он не знает, что такое долг – долг воина, учёного или наездника дракона, ищущего Путь.
Рик был таким же. Его атаки были лёгкие, азартные, но планов он не строил. Рик не сражался – он действительно играл, и упоение игрой, несвойственное взрослым, заставляло его делать неразумные, нелепые ходы. Ходы непредсказуемые. И поэтому сначала Рик выигрывал. Но на одном азарте долго не продержишься, и рано или поздно Рику бы понадобилась помощь. Экипаж. Команда. И фигурки зажили своею жизнью. Нет, – поправил себя травник, – не своей, не их жизнью. Нашей. Им всё-таки удалось вырваться из-под влияния игры, хотя и очень странным образом. Жуга чувствовал, что его старая догадка верна – играл уже не Рик, и даже не Тил. Играли все они. Все четверо.
И Олле. Маленький канатоходец Олле, вечный пересмешник и невидимый подсказчик. Джокер в карточной колоде.
А тот, другой постепенно сдавался, потому что двигал мёртвые фигуры, поскольку знал, что иначе нельзя, что иначе не делают, иначе – опасно. И неизвестно, что может произойти, если дать фигуркам волю, поэтому лучше будет ничего не трогать и оставить всё, как есть.