Хансен со стоном закатил глаза.
– Ну почему, почему такие способности достаются дуракам? – спросил он, обращаясь к потолку и гневно заламывая руки. – С таким расходом силы я бы вылечила пятерых больных или привила на новом месте восемь розовых кустов, а этот недоучка жжёт себя в костре! Жуга, у тебя совершенно нет терпения! Где те ограничения, которым я тебя учила? Ты совсем себя не контролируешь.
Как всегда в момент волнения верх одержала Герта – Хансен снова говорил о себе, как о женщине. Жуга притворился, что ничего не заметил. Помолчал. Провёл ладонью по лицу, царапая отросшую щетину, посмотрел на пальцы и рассмеялся – нервно, резко, неожиданно.
– Мне кажется, я спятил, – объявил вдруг он. Хансен взглянул на него вопросительно, и Жуга пояснил: – Сейчас я видел мышь с копытами. Сначала думал – показалось, а потом она второй раз вылезла.
– Мышь с копытами? – теперь уже Хансен расхохотался. Вытер выступившие слёзы. – Ох, господи, Жуга, это же лемминг! Просто лемминг. Мышь-пеструшка и ничего больше. У них зимой отрастают копытца, чтобы снег копать.
– Ах, вот оно что… А я уж невесть что подумал. – Травник с облегчением потряс головой. – Проклятая равнина. Плоская, как стол, ни деревца, ни кустика. Всё время так и тянет оглянуться. А тут ещё эти как выскочат…
– Ещё бы! Ты, наверное, так топотал, что перепугал их до полусмерти, – Хансен всё ещё улыбался, хотя глаза его посерьёзнели. – Что-то я не припомню, чтобы ты раньше бегал от мышей. В последнее время ты вообще принимаешь всё слишком близко к сердцу. Здесь север, Жуга. Все чувства обостряются, а ничего не происходит. Любое, даже самое малое событие становится как гром, как вспышка света. А ты и без того дымишься, как вулкан. Смотри, не взорвись.
– Легко тебе говорить! – неожиданно резко огрызнулся тот, вскочил и зашагал по хижине, сутулясь, чтоб не стукнуться о потолок. – А с меня как будто кожу ободрали: я без этого меча как будто голый. Олле этот ещё… Чёрт! – Жуга остановился, нервно отгрыз заусеницу. Топнул ногой, развернулся к Хансену лицом. – И ведь что самое смешное – Ашедук же сам меня тогда предупреждал, что «проколет бурдюки»!
– Проколет бурдюки? – удивлённо переспросил Хансен. Нахмурился. – Так. С этого момента давай поподробнее. Во-первых: когда предупреждал? А во-вторых, что это значит: «проколет бурдюки»?
Сосредоточенно моргая от плавающего в воздухе дыма, Хансен выслушал рассказ травника и задумался.
– Чего молчишь? – спросил Жуга.
– Постой, не торопи. А знаешь, интересная получается история. Как ни крути, везде один конец: хочешь остаться в живых, хочешь, чтоб тебя не предавали – не имей друзей. Так что ли, получается?