– Это должны сделать мы, – задумчиво сказал Жуга. – Всё предопределено. Предпоследняя линия… Гертруда говорила – пешка на последней линии может стать любой фигурой, кроме короля… ну, то бишь, дракона. Вот только где её взять, эту другую фигуру? Может, оторвать одну из этих?
Тил вскинулся:
– Послушай! Та фигурка… Помнишь, ты тогда забрал её?
Он не договорил. Жуга всё понял, переменился в лице и суматошно зашарил по карманам.
– Чёрт возьми, Тил, ты прав! Я совсем про неё забыл. Куда же я её засунул… Только бы не потерялась… А, вот она.
Травник вытащил фигурку воина и протянул её мальчишке.
– Ставь ты – у меня руки дрожат.
– А ты думаешь, у меня не дрожат?
Фигурку тем не менее, Тил взял. Сделал несколько глубоких вдохов, примерился и со стуком поставил её в самую середину последнего белого поля. Придержал, как будто опасался отпустить, затем осторожно разжал пальцы.
Сияние угасло. Оба переглянулись, затем Жуга протянул руку, подтолкнул фигурку пешки, и та со стуком повалилась набок.
***
– Наверное, ты плохо помнишь, что увидела, когда открыла в первый раз глаза. А впрочем, что там помнить. Только темноту. Я думал, что у Ашедука нету стрел. Я думал, все они остались у меня. И я совсем забыл про ту, что положил в мешок. Яд и пламя! мог ли я подумать, когда Гертруда объясняла мне про этот наконечник, где и как я потом буду вспоминать все эти объяснения! Лучше бы я бросил её за борт, ту стрелу…
А может быть, наоборот? Может, хорошо, что я её не бросил?
Я правда не могу понять, зачем я тебе всё это говорю. Но может, так и надо. Что ты чувствуешь? Тебя тревожит что-нибудь? Я чувствую, ты понимаешь, но не можешь говорить. Или не хочешь? Но ты слушаешь меня… Ты улыбаешься… Как хорошо, когда ты улыбаешься. Ты не поверишь, как мне от этого сразу становится легче на душе. Ну, да, Гертруда бы могла всё объяснить, могла бы, но её сейчас здесь нет. А есть только ты. Tabula Rasa… Герта называла это Tabula Rasa – «Чистая поверхность». Ей… Прости. Не ей. Наверное, всё-таки – тебе уже однажды доводилось испытать такое.
Мы двинулись наверх, но тут же заблудились. Да, я забыл тебе сказать, что Орге начал слепнуть. Его ударили по голове, и он не видел… Ничего не видел. А я ничем не мог помочь. А Герты больше не было…
Ты меня слушаешь?
Как важно, чтоб тебя когда-то кто-то выслушал…
***
Травник медленно водил рукой над гномьей головой, пытаясь по примеру Герты вылечить дварага. Маленькие дозы волшебства – целебной магии, сочащейся сквозь пальцы, окутывали его руку сероватым призрачным сиянием. Жуга работал осторожно, тщательно соизмеряя каждое усилие, однако как ни старался, причины слепоты не находил. Наконец он опустил руки.