– Телли! – уже громче позвал он и вновь не получил ответа. Предчувствие беды усилилось. Травник ругнулся и потянул с гвоздя свой кожух. Свеча мигнула, ярко вспыхнула в последний раз и погасла. Разбуженный дракошкиной возней, проснулся Рудольф.
– Который час? – спросил он. Отблеск угасающих углей ложился на его лицо нелепой движущейся чёрно-красной маской. Как будто отвечая на его вопрос, далёкий колокол на башне отрывисто ударил один раз и смолк. Рудольф и Жуга встревожено уставились друг на друга.
– Телли ещё не приходил?
– Нет…
– Чёрт… – Жуга скрежетнул зубами и заметался, разыскивая шапку. Не нашёл, махнул рукой и схватил свой посох. – Непоседа. Я ж предупреждал!
В этот миг в дверь заколотились.
– Откройте, это я! – кричал заполошно ломкий мальчишеский голос. – Откройте!
Весь мокрый, в грязи, Телли ворвался в дом, как будто за ним гнались черти. Сам захлопнул дверь, задвинул засов и без сил опустился на пол.
– Тебя что, опять побили? – Жуга с опаской посмотрел на дверь, но там всё, вроде, было тихо. Телли помотал головой и протянул ему сумку.
– Там… – всхлипнул он, – я вид… я видел…
Он заплакал.
– Ну? – травник присел и отпихнул в сторону дракона, который уже проявлял к сумке самый недвусмысленный интерес. – Что случилось? – он встряхнул мальчишку за плечи. – Да говори же! Что ты видел?!
Телли не отвечал.
…Удар, прыжок из темноты, горящие глаза, короткий визг, падение, разодранная плоть, мокрый шорох соломы под ногами… кровь бьёт фонтаном из разорванных артерий, запоздалый взмах ножа и крик, крик, крик – отчаянный, безумный, переходящий в бульканье и хрип…
Жуга пошатнулся и схватился за косяк. Прикрыл на миг глаза.
– Что ты видел? – повторил он свой вопрос, уже зная, что услышит.
– Собака… – выдавил тот, глотая слезы. Телли смог сказать всего одно слово, но и этого хватило, чтобы у Рудольфа забегали мурашки по спине. А через миг мальчишка взглянул на травника и вдруг забился в судорожном крике:
– Не смотри на меня! Не смотри на меня так!!!
***
Редко когда в своей жизни Жуга бегал так быстро, хотя прекрасно понимал и знал, что не успеет. Знал, понимал, и всё равно бежал, разбрызгивая лужи, срезая путь кривыми переходами дворов. С разгону налетел на целовавшуюся в подворотне парочку, девица взвизгнула, парень выругался и схватился за нож, но Жуга уже исчез за поворотом. Город кружил, петлял, запутывал дорогу паутиной узких переулков, городил на пути баррикады развалин. Неровная брусчатка мостовой блестела каплями недавнего дождя. Было стыло и холодно.
Он опоздал.
У «Двух Башмаков» уже гомонил народ, кто-то притащил фонарь. Холодея сердцем, травник протолкался сквозь толпу.