— Тогда в клетки попало несколько тысяч моих людей. В первую очередь людоеды пустили под нож детей, так как они не такие живучие как взрослые. Потом настала очередь женщин, а уже следом стали резать мужчин. Причем самых крепких оставляли на потом. Не знаю, за какие грехи меня оставили в живых. Может, не хотят жрать таких старых как я и оставляют на самый крайний случай. Но лучше бы меня убили. Тогда бы мне не пришлось сожрать своих людей, свою жену, своего сына… И еще сотни пленников, которые за эти полтора года прошли через лагерь, — старик уронил голову и зарыдал.
В клетке повисла напряженная тишина. Рассказ Кирилла Валерьевича потряс не только разведчиков, но и тех, кто уже сидел с ним до их прихода. Видимо, никогда прежде старик не изливал душу. Действительно, такую судьбу даже врагу пожелать и то язык не повернется.
— Как ты думаешь, боюсь ли я смерти после всего того, что я пережил? — Кирилл Валерьевич неожиданно поднял глаза на Сергея и, не дожидаясь его ответа, продолжил. — Каждую ночь я молюсь о том, чтобы наутро эти уроды пришли в клетку и забрали меня. Тогда бы мои мучения кончились. До вашего появления у меня был шанс. Так как запасы у каннибалов кончались, и они стали забирать людей из нашей клетки. Да, чтобы вы знали — сюда сажают только самых крепких, кто может продержаться дольше остальных. Потому и забирают в самом крайнем случае. Нас раньше было восемь человек. Четверых уже сожрали, и я думал, что следующим окажусь я. Но привели вас… В общем, если ты завалишь меня, то это станет самой настоящей наградой, — заключил мужчина.
— Так значит, это мы привезли те трупы, которые тщетно пытались найти в захваченных лагерях? — после некоторой паузы задумчиво спросил Ашот.
— Да, — ответил Игорь. — Я жил в соседнем поселке. Нас взяли месяца через три после них, — кивнул на старика мужчина. — Так вот у нас в селе еще до взрыва были продуктовые склады. И там, среди прочего, хранилось большое количество соли в мешках. Выродки же полностью человеческие тела не едят. Отрубают руки и ноги, а головы и туловище закапывают в песок. Так вот когда на дальние лагеря нападают, то берут с собой соль, посыпают ею конечности и тогда мясо не успевает испортиться, пока отряд не вернется в лагерь.
— Мы когда брички везли из них запах тухлятины шел, — возразил ему Андрей.
— Это не тухлятина, вы сотни трупов привезли. Вернее то, что от них осталось. Отсюда и запах. Но мясо не испорченное, иначе они бы его есть не стали. Ну, так вот, солят, потом в лагерь привозят и сразу варят. Поэтому оно пересоленое и получается. Сами жрут мясо, ну и похлебку, а нам только бульон оставляют. Хотя мясо я бы и не ел, если честно. Это уже слишком. Меня поначалу тоже стошнило, когда узнал, что нам готовят. Пару дней голодный просидел, но потом все-таки начал есть. Жить-то хочется… Да и не мы этих людей убиваем. Ну а нас держат как куриц в курятнике. Когда курятники начнут пустеть, снарядят новую экспедицию. Хотя, поблизости лагерей, наверное уже не осталось. Вас вон за сто пятьдесят километров нашли. Скоро, значит, перекочуют.