Некоторое время в полном молчании мы играли в гляделки. И если я ощущал себя абсолютно спокойным, то мой визави определённо нервничал. В конце концов он не выдержал, снял очки и зачем-то начал дышать на стёкла. После достал из кармана платок и принялся тереть линзы. При этом делал это так тщательно, словно намеревался протереть дыры. Водрузил очищенные очки на нос и в очередной раз изучил записи в большой кожаной папке. Записи должны были принадлежать предшественнику моего гостя.
— Растение? — переспросил Пётр Павлович Харитонов. Высокий тощий мужчина, с выбритыми до синевы щеками и почему-то красным носом. Я бы дал Петру Павловичу лет сорок неспокойной жизни, оставивших глубокие морщины на высоком лбу. — Вы уж простите, я ещё подробно не вникал в Ваш анамнез. Просто Виктор Гаврилович настоятельно просил первым делом побеседовать именно с Вами.
— Да, да, — согласился я и заёрзал, устраиваясь поудобнее. — Так мы с ним и договаривались.
Пётр Павлович всё же взял себя в руки, откашлялся и пристально посмотрел на меня.
— Итак, — сказал он, — Вы считаете себя растением?
— Совершенно верно, — согласился я.
— И Вас в этом ничего не смущает? Не наблюдаете никаких противоречий?
— Никаких, — безмятежно откликнулся я. Легко отвечать, когда ты знаешь истину, в отличие от своего собеседника. А он, к его большому сожалению, не понимал одной простой, но очень важной вещи.
А я не торопился объяснять. Ибо время ещё не пришло, а каждый должен преследовать лишь свою выгоду.
— Ладно, — доктор побарабанил пальцами по бумагам. — К этому мы вернёмся несколько позже. Для начала расскажите, каким именно растением Вы себя считаете. Ну, там бузина, дуб или может быть кувшинка.
— Я — гриб с планеты Юггот, — сообщил я и глаза у врача полезли на лоб. — Да, понимаю Ваше удивление; гриб всё-таки не совсем растение. Но будем считать меня таковым, для простоты. Иначе можно уйти в такие глубины классификации, что наша беседа затянется.
А времени, вообще-то, не так уж и много.
— Да нет, не в этом дело…Сам факт! — Пётр Павлович закашлялся. Один из рослых санитаров, стоявших у врача за спиной, налил из графина воды. — Благодарю. Юггот? Это ещё что такое?
— Планета, — повторил я объяснение. — Находится за орбитой Плутона. Тёмный мир, далёкий от Солнца.
— То есть жизнь там априори невозможна.
Ну хоть бы какая оригинальность. Точно, как и его предшественник, чешут, будто по методичке. Впрочем, в своём возмущении я определённо лукавил. Это же, как запускать воду в прорытый канал и ожидать, что она выберет иное русло.
